Гендер и язык

Иногда женщины страдают от гипертрофированной сопричастности. Например, их ожидание, что проблемы одного человека должны обязательно быть соотнесены с проблемами другого, может восприниматься как назойливое требование «поделиться» сходными неприятностями. Одна из информанток отозвалась о своей подруге: «Мариан пытается втянуть меня в свои неврозы, предполагая, что у меня такие же проблемы, как и у нее. Мне это не нравится – у меня таких проблем нет». Похожее чувство испытала и другая информантка, Джил: ее подруга Элизабет всегда говорит о своих личных трудностях как об общих: «У нас с этим неприятности» или «Это для нас проблема». Делая подобные утверждения, Элизабет ожидает, что Джил расскажет аналогичный случай из собственного опыта. Если Джил говорит: «Для меня это не проблема», Элизабет чувствует себя отвергнутой и упрекает Джил в том, что та пренебрегает ей. «Некоторые женщины не терпят различий, – говорит Джил. – Они не позволяют тебе иметь какую-либо индивидуальность».

Как женщины не всегда вполне удовлетворены своей дружбой с женщинами, так и многие мужчины недовольны своей дружбой с мужчинами. Некоторые из них говорили мне, что предпочитают дружить с женщинами, так как с мужчинами сложнее общаться. Один информант рассказал: лишь через два года после переезда в новый город он сумел найти двух приятелей, которые готовы были разговаривать о своем состоянии души, обсуждать свои и его проблемы, – мужчин, в которых он не видел соперников. Потребность мужчин постоянно быть сильными и независимыми можно расценить как проявление обязательного требования не иметь проблем. Вот что услышала Катрин Колер Райсман от разведенного мужчины: «Кому же понравится, если другие узнают о твоих неурядицах… Всегда стараешься держать проблемы в себе…»

Некоторые информанты заметили, что именно американцы особенно любят превращать дружескую беседу в состязание. А один англичанин сказал, что на родине его лучшими друзьями были мужчины; эмигрировав в Соединенные Штаты, он больше дружит с женщинами. Побывав в Англии, он провел некоторое время со старым другом. «Мы уступали друг другу, – сказал он, объясняя разницу в манере общения. – Мы не пытались поставить себя один выше другого и доминировать». Один американец выразил похожее мнение: с мужчинами-европейцами легче разговаривать. «Разговаривать с мужчинами-американцами, – заявил он, – это все равно, что находиться в зоне военных действий».

Но рассказчик, потративший два года на поиск друзей, тем не менее сумел найти двоих. И все мы знаем женщин и мужчин, которые некоторым образом больше «похожи» на противоположный пол, чем на свой собственный. Это вполне естественно, так как люди вырабатывают модели поведения под влиянием бесчисленных факторов – таких как регион, где они выросли, этническое происхождение, религиозная и культурная принадлежность, социальный класс, огромный запас личного опыта и генетическая наследственность – все это делает жизнь и личность каждого человека уникальными. Но понять модель, относительно которой можно оценить индивидуальные различия, – значит найти отправную точку не только для самопонимания, но также и для развития гибкости, то есть способности поступать по-другому, если привычные автоматические способы не приносят результата.

Как мужчины, так и женщины выигрывают, изучая стили общения друг друга. Многие женщины могли бы научиться у мужчин положительно реагировать на конфликт и различие, не рассматривая их как угрозу близости, а многие мужчины могли бы поучиться у женщин взаимной зависимости, не рассматривая ее как угрозу своей свободе.

Склонность женщин оберегать близость, избегая конфликтов, также объясняет удивительные на первый взгляд данные Блумстейна и Шварца: женщины хотят проводить больше времени вдали от партнеров, чем мужчины. Полагаю, тому есть две причины. Во-первых, тип общения с подругами у многих женщин отличается от типа общения с супругом или другом, и они не могут его реализовать в присутствии партнера. Во-вторых, в общении с мужьями и друзьями женщины больше приспосабливаются и подстраиваются, добиваясь гармонии ценой своих собственных предпочтений. По этой причине общение с супругами требует от них большего напряжения, чем от мужчин, которые в меньшей степени склонны приспосабливаться.

Если машинальное приспособление является усилием, то таковым же является и сопротивление воле других. Иногда более действенно занять положение союзника, но самый «лучший» стиль – гибкий. Самый свободный человек – это тот, кто может выбирать, какие стратегии использовать, а не тот, кто снова и снова покорно разыгрывает один сценарий, как всем нам свойственно. В «автоматическом» поведении нет ничего в корне неверного. Если бы мы не вели себя в большинстве случаев автоматически, любой пустяк потребовал бы чрезмерной концентрации и огромных затрат энергии. Но, осознав свои стили общения и их действенность, мы сможем преодолеть автоматические импульсы и изменить коммуникативные привычки, если они нам не помогают.

Всякое бывает