Генерал-адъютант Николай Николаевич Обручев (1830–1904). Портрет на фоне эпохи

Не последнее значение для судеб этого союза имели события случайные, а именно болезнь Александра III, которая свела этого человека с богатырским телосложением в могилу. 20 октября (2 ноября) 1894 года, в самый разгар японо-китайской войны, он скончался. 28 октября (9 ноября) 1894 года министр иностранных дел отправил циркулярное письмо русским представителям за рубежом, заявляя о полной преемственности внешнеполитического курса империи¹⁵¹¹. «В начале славного царствования, сделавшегося ныне достоянием истории, – писал Н.К. Гирс, – преднамеченные цели сводились к осуществлению идеала России, мощной и успевающей для ее собственного блага, а не в ущерб другим. Ныне, на заре нового царствования, мы с неизменной искренностью объявляем, что будем следовать тем же началам, призывая благословление Всевышнего на плодотворное и непреложное их применение в течение долгих лет»¹⁵¹². 14 (26) января 1895 года после длительной и тяжелой болезни умер и Гирс, долгие годы возглавлявший МИД

¹⁵¹³.

Начало нового царствования. Новый курс

Царь-миротворец умер, когда война, к которой готовилась его армия, была близка и когда готовность вооруженных сил к осуществлению босфорского проекта была высока как никогда. Однако его наследник не был преемником его идей, его внешнеполитического курса. Тому было много причин, из которых две, по моему мнению, могут быть поставлены на первое место: 1) Николай Александрович в бытность наследником-цесаревичем не был посвящен в ряд важнейших государственных секретов (например, русско-французский союз), то есть был плохо подготовлен к наследованию; 2) если жизнь и интересы Александра III, Ванновского, Обручева были тесно связаны с активной политикой России на направлении Проливов, то наследие Крымской и Освободительной войн были для Николая II уже историей, которую он, по собственному признанию, знал плохо¹⁵¹⁴

. Выводы, которые он сделал из этого исторического опыта, казалось бы, были близки позиции его отца. В августе 1897 года он изложил их в беседе с фон Бюловом: «К балканским народам царь, по его словам, не чувствовал особенной симпатии: они стоили России много крови и денег, но Россия не встретила в ответ за это действительной благодарности и подлинной верности. Балканские народы думают только о себе, они настроены крайне эгоистично. Но, конечно, Россия как православная славянская держава не может допустить гибели своих братьев по вере и крови на балканском полуострове»¹⁵¹⁵. Но сходство было кажущимся.

Для людей эпохи Александра II и Александра III Средний и Дальний Восток были разменной монетой для большой европейской игры, для давления или даже имитации давления на подступы к Индии. Но именно в Туркестане вырос, условно говоря, «колониальный генералитет», имевший собственную систему взглядов на азиатскую политику империи. Это был конфликт поколений, происходивший на историческом фоне передела мира и создания колониальных империй. Судя по всему, идеи движения, колониального расширения были близки Николаю II в начале его правления. «Вдохновляемый мыслями таких людей, как Пржевальский и Ухтомский, – совершенно правильно отмечает голландский историк Д. Схиммелпенник ван дер Ойе, – император позволял втягивать себя в авантюры на Востоке, приведшие в итоге к катастрофе Цусимы»¹⁵¹⁶.

Дневник императора, вообще сухой и лапидарный, полон вполне эмоциональных записей о присутствии Николая II на закладке или спуске того или иного корабля.

20 мая 1895 года: «В новом Адмиралтействе были совершены закладки: брон. лодки „Храбрый“ и брон. берег. об. „Генерал адмирал Апраксин“. Отсюда пошли на Петергоф, в галерную гавань, где произошел замечательно удачный спуск эскад. броненосца „Севастополь“. Затем на Балтийском заводе были еще две закладки учеб. судна „Верный“ и громадного крейсера „Россия“»¹⁵¹⁷.

29 мая 1895 года: «Посетили и подробно осмотрели: „Рюрик“ и „Имп. Александр II“… „Рюрик“ поражает своими размерами и радует русскую душу сознанием, что до сих пор из плавающих это самый большой крейсер в мире!»¹⁵¹⁸

.

10 октября 1895 года: «На большом рейде посетил последовательно: эскадр. брон. „Наварин“; крейсеры 1-го р. „Рюрик“, „Дмитрий Донской“, брон. бер. об. „Адмирал Ушаков“ и морех. лодку „Грозящий“. Первое и четвертое судно не совсем готовы, остальные на днях уходят в Тихий океан. Душа радовалась видеть таких прекрасных представителей нашего флота!»¹⁵¹⁹.

Море, флот, будущее России на морях, выбор места для базирования океанского флота, флота открытого моря – эти идеи вели Николая II далеко в сторону от единственной открытой незамерзающей гавани России – Мурманска.