Генерал Деникин. За Россию, Единую и Неделимую

Атаман был совершенно прав. По его информации, за первые полтора месяца оккупации немцы передали Дону 11 651 трехлинейную винтовку, 46 орудий, 88 пулемётов, 109 104 артиллерийских снаряда и 11 594 721 ружейный патрон. Треть артиллерийских снарядов и одна четверть патронов были уступлены Доном Добровольческой армии.

На претензии большевиков к Германии о несоблюдении Брестского мира немцы выставили в Батайске специальную заставу, которая должна была следить, чтобы на юг не уходило донское оружие. Однако немцам было не до политеса с Москвой, слишком заняты они были на Западе. Поэтому каждый день грузовики по грунтовым дорогам вокруг Батайска возили на станцию Кагальницкую и далее на Кубань снаряды и патроны. Поручик Сергей Мамонтов писал: «Донцы обеспечивали наш тыл и снабжали нас патронами и снарядами. Снаряды они получали от немцев из украинских складов. Мы же с немцами не имели ничего общего, ориентируясь на „союзников“ большой войны»[50]

.

Между тем в начале лета мятежный Чехословацкий корпус (порядка 40 тысяч штыков), считавшийся действующей боевой силой Антанты, сбив красногвардейские заслоны у Самары, вышел к Волге. Один из создателей Чехословацкого корпуса, командир его 1-й дивизии генерал Станислав Чечек отмечал в своем приказе: «Наш отряд определен как предшественник союзнических сил, и инструкции, получаемые из штаба, имеют единственную цель – построить антинемецкий фронт в России в союзе с целым русским народом и нашими союзниками».

Таким образом, чехи оказались всего лишь в 60 верстах от позиций донцов, теснивших красных к Царицыну. Если бы Краснов пошёл на контакт с чехами и соединился с союзниками, Германия получила бы второй фронт на Дону, где у неё к тому времени оставались лишь слабые пехотные части. Можно было бы не сомневаться, что в этом случае Добровольческая армия активно выступила бы на стороне атамана и чехов.

Однако Краснов поспешил заверить представителя рейхсвера майора фор Стефани в лояльности донцов и запрете пропуска через свою территорию чешских подразделений. Что было вскоре премировано немцами возвратом Украиной Таганрогского округа. У гетмана-марионетки его мнения вообще никто не спрашивал.

Пока не восстали чехи, немцы делали вид, что не знают, куда идёт оружие и куда набирает добровольцев вербовочный пункт в Киеве. После ряда екатеринодарских газетных публикаций о необходимости объявления войны прогерманской Украине и изгнания немцев (чувствуется стиль прибывшего на Кубань блистательного журналиста Василия Шульгина) майор Кохенгаузен жёстко потребовал от Краснова, чтобы атаман надавил на Деникина и «прекратил газетную травлю гетмана Скоропадского и возбуждающие против немцев статьи»[51]

. Но как признался сам Краснов, «генерал Деникин не обратил внимания на просьбу атамана». Тогда на Дону были поставлены жёсткие кордоны, все офицеры вербовочного центра в Киеве были арестованы, добровольцы задержаны.

Однако командующий Добрармией заявил, что защиту своих соратников считает вопросом чести и что, несмотря на желание избегать столкновения с немцами, он не остановится в случае нужды даже перед боем.

Тем временем немцы лихорадочно пытались создать на Юге подконтрольные себе национальные русские подразделения, которые могли бы реально противостоять как неподконтрольным красногвардейцам, так и непонятным белогвардейцам, в случае их выступления на стороне Антанты. В Киеве при самой плотной опеке германских военных началось формирование так называемой «Южной армии». В конце июля с Дона прибыл бывший петербургский присяжный поверенный и член Русского собрания Михаил Акацатов, который с полковником лейб-гвардии Конного полка герцогом Георгием Лейхтенбергским (председатель Общества ревнителей истории) приступил к сколачиванию организованной вооружённой силы в составе пехотной дивизии военного времени с конницей и артиллерией. Монархическая направленность «армии» особо оговаривалась с немцами и подчёркивалась имперскими бело-чёрно-жёлтыми шевронами на шинели. Оккупанты ставили условие: офицеры этой «армии» должны были обещать воевать только против большевиков в Богучарском уезде Воронежской губернии в союзе с войсками генерала Краснова (в его лояльности уже не сомневались). Если же офицеры «армии» условие нарушат и захотят объединиться с Деникиным, они будут обязаны выданное немцами оружие вернуть.

Монархисты предложили возглавить будущую «армию» генералу Келлеру, отказавшемуся переехать к Деникину. Тот снова отказался: «Здесь часть интеллигенции держится союзнической ориентации, другая, большая часть – приверженцы немецкой ориентации, но те и другие забыли о своей русской ориентации»[52].

За лето 1918 года на Украине было открыто 25 вербовочных бюро, через которые в «Южную армию» завербовались около 16 тысяч добровольцев, 30 % которых составляли офицеры. Ещё около 4 тысяч человек ушли через бюро в Добровольческую армию Деникина через Дон.