Генерал Деникин. За Россию, Единую и Неделимую

Но в этот раз командарм – упрямый 28-летний матрос с обычного торгового парохода «Патагония» Иван Матвеев – в отчаяние не впал и повёл массу своих войск вдоль берега Чёрного моря на Туапсе, пытаясь пробиться на соединение с северокавказской группировкой Сорокина. Благо перед ним маячили не белые части, а подразделения армии независимой Грузии, уже считавшие черноморское побережье Кавказа своим. В авангард Матвеев поставил своего ровесника штабс-капитана Епифана Ковтюха, в арьергард стал сам. Неся огромные потери в боях на два фронта, многотысячная масса, выбора у которой уже не было, в начале сентября 1918 года выплеснулась в Туапсе, попутно разгромив у Архипо-Осиповки не ожидавшую такого напора грузинскую пехотную дивизию. Затем повернула на северо-восток и ушла через Главный Кавказский хребет в горы, теряя обозы, беженцев и артиллерию. Под Хадыженской отбились от шедшего по пятам Покровского и выскочили на Белореченскую. Через несколько дней под Дондуковской обескровленная Таманская армия (в руки белых попал не только обоз, но и 2 тысячи уведённых красными кубанских казаков) соединилась с войсками Сорокина.

По существу, сохранивший боеспособную армию Матвеев совершил настоящий подвиг, за который полагается адекватная награда. Он её получил – Сорокин приказал расстрелять героического матроса-командарма за неподчинение его приказам. А чуть позже расстрелял и враждовавший с ним весь ЦИК Северо-Кавказской советской республики, арестованный в пятигорской гостинице «Бристоль» (председателя Абрама Рубина, секретаря крайкома Моисея Шнейдермана (В. Крайнего), главу фронтового ЧК Бориса Рожанского, уполномоченного ЦИК по продовольствию Семёна Дунаевского и других). ЦИК пытался гнуть линию на подчинение «партизан» партийным властям, Сорокин – линию на главенство военных над любыми властями в период боевых действий.

Однако через 9 дней уже самого главкома задержал специально посланный для ареста полк из обиженной им Таманской армии, а 19 октября командир 3-го полка Иван Высленко попросту пристрелил его в тюремном дворике. В тот же день в Пятигорске были казнены свыше ста заложников, главным образом высших военных чинов, в числе которых были генералы Рузский, Радко-Дмитриев, Назиненко, Чижевский, Евстафьев, Шевцов, Цирадов, Тохателов, Перфильев, Бойчевский, Смирнов, Корнеев, Железовский, Кашерининов, Пархомов, Игнатьев, Ушаков, Туманов, Тришатный, контр-адмирал Капнист и многие другие[83]

.

Интересна формулировка, с которой их отправили в «штаб Духонина»: «В ответ на расстрел руководителей ЦИК». Как будто Рубина и компанию перестреляли не борцы за советскую власть Сорокин со своим заместителем Гайчинцом, а престарелые генералы, отсиживающиеся от Гражданской войны на Минеральных Водах.

Между тем на Ставрополье завязались упорные бои под Невинномысской и Барсуковской. Дроздовский завяз под Армавиром и Гулькевичами в кровопролитных боях с Михайловской группировкой Сорокина. Принявший 1-ю конную дивизию барон Пётр Врангель с переменным успехом дрался под Петропавловской, едва не угодив в плен во время атаки красных из-за своего заглохшего автомобиля. Шкуро со своими «волчатами» метался между Баталпашинской и Беломечетской.

10 сентября 1918 года Сорокин перешёл в контрнаступление, ударив строенными колоннами одновременно на Армавир, Невинномысскую и Беломечетскую. Боровский, истощив свои силы у Невинномысской, вынужден был сдать город, что позволило красным возобновить подачу бронепоездов из Владикавказа. А вскоре командующий одной из колонн Иван Федько (бывший прапорщик) взял Ставрополь. Бои на истощение длились до ноября, пока раскол в местном ЦИК и гибель красного главкома не дезорганизовали всё их управление.

Именно фельдшеру Сорокину Совнарком был обязан тем, что в течение двух первых месяцев осени окрепшая Добрармия не развернулась вместе с донцами на Царицын, отрезая Центральную Россию от бакинской нефти и астраханского хлеба, а увязла в изнурительных боях на Северном Кавказе, распыляя в них своих первых и лучших офицеров. Деникин так отзывался о Сорокине после одного из боёв: «Весь план свидетельствует о большой смелости и искусстве. Не знаю чьих – Сорокина или его штаба. Но если вообще идейное руководство в стратегии и тактике за время северокавказской войны принадлежало самому Сорокину, то в лице фельдшера-самородка Советская Россия потеряла крупного военачальника».

Падение «самородка» в корне изменило стратегическое положение на Северном Кавказе. После длительных боёв Покровский отбил Невинномысскую и вышел в тыл армавирской группировке красных, на которую с другого фланга насели кубанцы Врангеля. Улагай и Боровский с севера вдоль железной дороги начали наступление на Ставрополь. Дроздовский неожиданной атакой захватил монастырь Иоанна Предтечи и часть предместья города. Туда же подходили и бронепоезда «Единая Россия» и «Генерал Алексеев».