Генерал и его армия. Лучшие произведения в одном томе

– В какую «в ту»? – спросил мой папа, начиная пугаться и от этого ужасно раздражаясь. – И кто вы такие, позвольте узнать?

– А вот это, – сказал мордастый, – раньше надо было спрашивать. А то вы открываете так беспечно. Знаете, сколько сейчас всяких разных по квартирам шныряют?

И действительно, всегда спрашиваем: «Кто?», а тут – не могу даже объяснить почему – не спросили.

Долговязый прикрыл спокойно дверь и проверил два раза, как действует замок. Молодая дама в беретике, ни слова не говоря, двинулась плечом вперед по коридору, прямо к моей комнате, неся за собою на отлете серый чемоданчик с патефонными застежками. Мордастый взял папу за локоть и весело подтолкнул:

– Ну, где у вас та комната? Может, мне вам ее показать?

Долговязый надвинулся на меня, спрашивая своим замораживающим взглядом, долго ли я еще буду не понимать, в чем дело. И я повернулся и пошел вслед за папой, чуть не отдавливая ему пятки, а долговязый – вплотную за мной. Одну руку ему, как я успел заметить, оттягивала толстая, черной кожи, сумка, в другой как будто ничего не было, но мне вспомнились увлекательные фильмы, где бьют ребром ладони пониже уха, и в этом месте у меня сильно заныло.

В дверях нашей большой комнаты, где живут папа и мама, мордастый призадержался:

– Анна Рувимовна, вас тоже попрошу с нами. Звонить собираетесь? Положите трубочку. Положите.

Мама вышла в халате, прямая и несколько бледная, со сжатым ртом. Долговязый сперва замыкал шествие, а потом почему-то отстал.

В моей комнате молодая дама стояла уже у окна, в скульптурной позе – красиво подбоченясь, опираясь на одну ногу, а другую обольстительно отставив в сторону и слегка пошевеливая туфелькой. Она куда-то смотрела пристально сквозь тюлевую занавеску и сказала, не оборачиваясь:

– Хозяин – дома. В том же положении.

Мордастый подошел к ней, заложив за спину короткие ручки, и тоже посмотрел в окно.

– А куда ж он мог деться? Сегодня у него никаких свиданий не назначено.

Вошел долговязый – со своей сумкой и с нашим телефоном, расправляя шнур ногою, уселся на мой диван-кровать, еще расстеленный, и поставил аппарат себе на колени. В ту же секунду он зазвонил.

– Валера? – сказал долговязый в трубку. – Ага, все в порядке. Переходи к метро.

Он положил трубку и уставился на мордастого вопросительно.

– Матвей, – сказала мама печальным голосом, – ты мне можешь сказать, чего хотят от нас эти люди? Может быть, им нужны деньги? Так пусть скажут.

– Аня, тут что-то другое, – сказал папа, досадливо морщась. – Успокойся, пожалуйста. Они нам сейчас все-все скажут.

Мордастый, усмехаясь, отошел от окна и стал в центре комнаты, под плафоном.

– Значит, так. С вашего разрешения мы тут у вас поселимся. Вам уж придется уплотниться, ничего не попишешь. В эту комнату не входить, тут у нас будет… не важно что, вам до этого нет дела. Если будут спрашивать во дворе, можете отвечать – приехали родственники. – Он поглядел на папино лицо, потом на лицо долговязого. – Дальние, конечно. Про которых вы даже и забыли, что они есть.

– И надолго приехали родственники? – спросила мама.

Мордастый в улыбке показал два золотых зуба, сделанных в очень хорошей поликлинике.

– Об этом, сами понимаете, гостей не спрашивают. Но, конечно, по полгода тоже не гостят… К окнам старайтесь подходить не часто, занавески лучше не отодвигать. Телефоном можете пользоваться, как всегда. Если будут спрашивать Колю – трубочку сразу ему.

– А как будут спрашивать родственницу? – спросил я, уже почувствовав облегчение. Мне захотелось узнать имя пленившей меня дамы.

– Ее? – Мордастый перевел улыбчивый взгляд с меня на даму и обратно. – А ее не будут спрашивать.

– Позвольте все-таки выяснить, – спросил папа, еще не остыв от раздражения, – а книжечка у вас имеется?

– Матвей Григорьевич, – сказал мордастый с легким укором, – мы вам почему-то больше доверяем. Смотрите, если не верите.

Книжечка у него висела на шейном шнурке, точно крестик. Он развернул ее на секунду и снова спрятал куда-то за галстук. Мы ничего не успели прочесть, но папа тоже почувствовал облегчение.

– Значит, вам нужны не мы, а кто-то другой, как я догадываюсь?

– Правильно догадываетесь. Интересует нас один человек – в доме напротив.

– Он что, скрывается от правосудия?

– Папа, – сказал я, – ты все еще не понял? Им нужен этот писатель, – я постарался сказать небрежно, – у которого отключили телефон.

– Отключили? – спросил мордастый. – Откуда вам такое известно, что отключили?

– У которого испортился телефон, – сказал папа с нажимом в голосе, не поворачиваясь ко мне.

Я увидел, как шея у него вытянулась и порозовела, и согласился:

– Пусть будет «испортился».