Генеральная репетиция

В матершинном субботнем загуле шалманчикаОбезьянка спала на плече у шарманщика.А когда просыпалась, глаза ее жуткиеВыражали почти человечью отчаянность,А шарманка дудела про сопки маньчжурские,И Тамарка-буфетчица очень печалилась…«Спит гаолян,Сопки покрыты мглой…»Были и у Томки трали-вали.И не Томкой — Томочкою звали.Целовалась с миленьким в осоке.И не пивом пахло, а апрелем,Может быть, и впрямь на той высоткеСгинул он, порубан и пострелян…«Вот из-за туч блеснула луна.Могилы хранят покой…»А последний шарманщик — обломок империиВсе пылил перед Томкой павлиньими перьями.Он выламывал, шкура, замашки буржуйские.

То, мол, теплое пиво, то мясо прохладное.А шарманка дудела про сопки маньчжурские.И спала на плече обезьянка прокатная…«Тихо вокруг.Ветер туман унес…»И, делясь тоской, как барышами,Подпевали шлюхи с алкашами.А шарманщик ел, зараза, хаши,Алкашам подмигивал прелестно —Дескать, деньги ваши — будут наши,Дескать, вам приятно — мне полезно!«На сопках Маньчжурии воины спят.И русских не слышно слез…»А часов этак в десять, а может, и ранееНепонятный чудак появился в шал мании.Был похож он на вдруг постаревшего мальчикаЗа рассказ, напечатанный неким журнальчикомТолстомордый подонок с глазами обманщикаОбъявил чудака всенародно обманщиком…

«Пусть гаолянНам навевает сны…»Сел чудак за стол и вжался в угол,И легонько пальцами постукал,И сказал, что отдохнет немного,Помолчав, добавил напряженно:«Если есть боржом, то, ради Бога,Дайте мне бутылочку боржома…»«Спите, герои русской земли,Отчизны родной сыны…»Обезьянка проснулась, тихонько зацокала,Загляделась на гостя, присевшего около,А Тамарка-буфетчица — сука рублевая —Покачала смущенно прическою пегоюИ сказала: «Пардон, но у нас не столовая,Только вы обождите, я за угол сбегаю…»«Спит гаолян,Сопки покрыты мглой…»А чудак глядел на обезьянку,

Пальцами выстукивал морзянку,Словно бы он звал ее на помощь,Удивляясь своему бездомью.Словно бы он спрашивал: «Запомнишь?»И она кивала: «Да, запомню».«Вот из-за туч блеснула луна,Могилы хранят покой…»Отодвинул шарманщик шарманку ботинкою,Прибежала Тамарка с боржомной бутылкоюИ сама налила чудаку полстаканчика(Не знавали в шалмане подобные почести).А Тамарка, в упор поглядев на шарманщика,Приказала: «Играй, человек в одиночестве».«Тихо вокруг,Ветер туман унес…»Замолчали шлюхи с алкашами,Только мухи крыльями шуршали…Стало почему-то очень тихо.Наступила странная минута —

Непонятное, чужое лихоСтало общим лихом почему-то!«На сопках Маньчжурии воины спят.И русских не слышно слез…»Не взрывалось молчанье ни матом, ни брехами,Обезьянка сипела спаленными бронхами,И шарманщик, забыв трепотню свою барскую,Сам назначил себе — мол, играй да помалкивай.И, почти что неслышно сказав: «Благодарствую»,Наклонился чудак над рукою Тамаркиной…«Пусть гаолянНам навевает сны…»И ушел чудак, не взявши сдачи,Всем в шалмане пожелал удачи…Вот какая странная эпоха —Не горим в огне — и тонем в луже!Обезьянке было очень плохо,Человеку было много хуже!«Спите, герои русской земли,Отчизны родной сыны…»