Гений российского сыска И. Д. Путилин. Гроб с двойным дном

Сдавайтесь, негодяи! — бешеным ревом вырыва­лось у Путилина.

¾ Ха-ха-ха! — захлебывались в злобно-сладострастном хохоте преступники. — Он, он приказывает нам сдаваться! Он, который в наших руках!

И вот в эту секунду из-за портьеры соседней ком­наты выглянуло торжествующее лицо великой еврейки «Зо­лотой Ручки», послышался ее чисто демонический смех.

¾ Постойте!.. Погодите! — властно приказала она. — О, дайте мне упиться торжеством моей победы! Здравствуйте, Иван Дмитриевич! Здравствуйте, великий Путилин! Попались?

¾ Ничуть ни бывало, великая Блумштейн: правда, эти негодяи довольно крепко держат меня, но я сейчас осво­божусь от их нежных объятий.

¾ Попробуй! — прохрипели те, точно бульдоги, впившиеся в тело живого человека.

¾ Слушайте, Путилин, не устраивайте высокой коме­дии, на которую вы такой большой и великий мастер. Сознайтесь, что вы... опростоволосились? А?

¾ Ничуть не бывало. Я отлично знал, что Азра вами подослана. Только вот как вы это чучело поделите ме­жду собою? Котултовский, я давно его ищу, ваш любовник и вместе с тем жених Азры. Смотрите: не раз­деритесь! Хотя драться вам не придется: вы пойдете на каторгу, Азра — в тюрьму.

¾ А ты?! — затряслась от бешенства знаменитая мошенница-убийца, задетая за самое живое, за чувство ревности. — Ты куда пойдешь, проклятый Путилин?

¾ Я? Домой поеду. Мне чертовски хочется пообедать, Сонечка Блумштейн!

¾ Сейчас... сейчас я угощу тебя.

«Золотая Ручка» стала вынимать что-то из кармана.

¾ Шприц с ядом, Блумштйн? Вы какой употребляете? Акву тофану или кураре? У меня, например, есть отличная доза кураре. Давайте меняться, Сонечка?

Тут произошло нечто поразительное: «великая еврейка», женщина, никогда не знавшая, что такое страх, замешательство, вдруг побледнела, как смерть, и широко раскрытыми глазами уставилась на Путилина.

¾ Как?! Вы и это знаете?!

¾ И это знаю, Сонечка...

¾ Слушайте, Путилин: вы черт или обыкновенный человек?

Путилин рассмеялся.

¾ Вот это я понимаю: это — разговор начистоту. Я, Софья Блумштейн, ваш карающий меч.

¾ Что ты с ним время теряешь? — вырвалось у Котултовского. — Кончай его скорее, или мы сами перегрызем ему шею.

Шесть крепких рук держат Путилина. Он чувствует горячее дыхание озверелых людей. Оно жжет его.

¾ Молчать! — крикнула «Золотая Ручка», сверкнув глазами. — Вы чертовски умный человек, Путилин. Я знаю, что из ваших лап не так-то легко вывернуться. Но неужели вы думаете, что вы меня возьмете?

¾ Возьму.

¾ Да ведь вы — сейчас умрете? Вы — кончены, Путилин.

¾ Повинуюсь... ваше счастье. Но слушайте, Сонечка, когда через несколько дней вы будете в моих руках, я вам отплачу сторицей.

¾ С того света, великий Путилин? — злобно расхохоталась Блумштейн и стала медленно подвигаться к своему гениальному противнику. В руке она держала шприц.

¾ Ну-ну, Сонечка, не трусьте. Один укол — и Путилина не будет!

¾ Верно, верно... Я отомщу тебе за массу наших собратий.

¾ Постой, Сонечка, ты разве забыла, как я спас от каторги еврея Губермана? Ведь он обвинялся в возмутительном убийстве девочки.

Дрогнула рука «Золотой Ручки», но ненадолго. Все ближе и ближе подвигается она к нему. Путилин уже слышит аромат ее крепких, пряных духов.

¾ Сюда! — громовым голосом закричал он. — Миг — и Сонечки Блумштейн уже не стало. Она, словно куда-то скрылась, провалилась.

¾ Берите их! — приказал Путилин вбежавшим агентам.

Разжались руки обезумевших от страха негодяев, и они выпустили Путилина.

Три сообщника тайной квартиры были арестованы.

¾ Ваше превосходительство! Главную-томы и упу­стили! -досадливо произнесли агенты.

¾ Я редко кого выпускал! — невозмутимо спокойно ответил Путилин. — Или вы разуверились во мне?

Он стоял улыбающийся, с горящим взором.

СВЕТЛЕЙШАЯ КНЯГИНЯ ИМЕРИТИНСКАЯ. БАРОН РОТШИЛЬД

На вокзале Варшавской железной дороги царило несколько необычное по тому времени оживление.

Причиной его явилось событие необычайной важности: в одном и том же поезде должны были отправиться два высокопоставленных пассажира: ее светлость княгиня Нина Имеритинская и барон Альфонс Ротшильд, всемирный миллионер.

Трое выездных лакеев в ливреях с княжескими гербами суетливо метались по внутренности вокзала.

¾ Приготовить место в зале для ее светлости!

¾ Сколько осталось времени до отхода поезда?

¾ Филиппов, сдай багаж!.. Ее светлость приказала осторожнее обращаться с этим сундуком.

Наряду с этим суетились и «комми» первокласной петербургской гостиницы «Hotel de France».

¾ Сейчас приедет барон. Заказано ли «Cafe glace»? — безбожно врали по-французски русские коммиссионеры отеля. — Monsieur le baron... господин Ротшильд так лю­бит этот освежающий напиток.

Сотни взглядов, в которых светились любопытство и острое чувство зависти, провожали выездную свиту могущественных владык земного счастья.

С дебаркадера донесся первый звонок.

¾ Где же Ротшильд? Хоть бы глазком на него поглядеть! — неслись подавленные возгласы.

У входа произошло движение.

Выездная свита ее светлости бросилась стремглав. В общий зал входила великолепная дама в строгом, стильном аристократическом туалете.