Генрих VIII. Жизнь королевского двора

Кромвель, который помог сделать ее государыней, считал, что находится на пике своей карьеры, но был арестован без предупреждения 10 июня. Когда он вошел в зал Совета в Вестминстере, капитан стражи задержал его, а Норфолк и Саутгемптон торжественно отобрали у него знаки отличия ордена Подвязки и печать. Затем Кромвеля, вопившего, что он не предатель, поволокли в Тауэр. Двадцать девятого июня парламент лишил его прав и состояния и приговорил к смерти как изменника и еретика: утверждали, будто он отрицал присутствие Христа на мессе. Это обвинение выдумали в расчете на то, что король отвернется от него. Кромвелю вменялось в вину и то, что он самонадеянно осмелился вознестись гораздо выше своего «очень неблагородного и низкого состояния». Большую роль в падении Кромвеля сыграли сэр Ричард Рич – один из тех, кто дал показания против него, – и Норфолк.

Короля настолько ужаснули предъявленные ему доказательства, что он даже не подумал ставить их под сомнение и не обратил внимания на Кранмера, который дерзнул спросить: «Кому же после этого вы должны верить, ваша милость, если не можете доверять ему?»³⁸

Тем не менее Генрих не отправил Кромвеля на смерть сразу: тот обладал сведениями, которые помогли бы аннулировать брак с Анной Клевской. Кромвель охотно согласился на все, но это его не спасло. Генрих проигнорировал последнее письмо узника, которое завершалось отчаянной мольбой: «Благодетельнейший государь, я взываю к милости, милости, милости!»

Двадцать восьмого июля 1540 года Кромвелю отрубили голову на Тауэрском холме. Перед смертью он заявил, что умирает верным католиком. Англичане, не понимавшие, как много значил этот человек, радовались его гибели, и популярность короля резко взлетела вверх. Кроме того, Генрих нашел козла отпущения, на которого можно было свалить вину за неудачный брак с Анной Клевской.

Католическая партия при дворе ликовала. «Теперь этот лживый мужлан, так жаждавший чужой крови, мертв, – насмешливо говорил Суррей. – Он поражен своим же оружием». Граф намекал на лишение прав и состояния, постигшее многих жертв Кромвеля. Саутгемптон, когда-то бывший другом Кромвеля, но отдалившийся от него после брака короля с Анной Клевской, стал вместо него лордом – хранителем личной печати, а лорд Расселл – лордом – верховным адмиралом. Падение Кромвеля стало победой религиозной ортодоксии и заставило многих реформаторов затаиться. Даже Гольбейн, которому покровительствовал Кромвель, попал в немилость и два года не получал заказов от короля.

Однако победа консерваторов не была полной: многие люди Кромвеля сохранили свои должности, Кранмер, придерживавшийся тех же религиозных убеждений, что и покойный, не утратил доверия короля, и сместить его не удалось. Влияние Норфолка и Гардинера возросло, но ни тот ни другой не определяли государственную политику, как это делал Кромвель. Король больше никогда не доверял ни одному министру в такой же степени, как Уолси и Кромвелю. Отныне он правил сам, поддерживая баланс сил между соперничавшими партиями при дворе.

Двадцать четвертого июня Генрих отправил Анну Клевскую во дворец Ричмонд якобы «ради ее здоровья, чистого воздуха и удовольствия»³⁹. На следующий день к ней явилась делегация советников с сообщением о том, что ее брак признан недействительным. Она не протестовала и получила взамен щедрое денежное содержание – 500 (150 000) фунтов стерлингов в год, – дворец Ричмонд, замок Хивер и Блетчингли, бывшее поместье Бекингема, а также право называть себя сестрой короля с преимуществом перед всеми английскими дамами, кроме королевы и дочерей короля. Помимо этого, ей разрешили оставить у себя все украшения, посуду, одежду, занавесы и составили для нее достойный двор, в основном из ее немецких слуг. Брак Генриха с Анной был аннулирован Конвокацией 9 июля ввиду неудовлетворенности им короля и предполагаемой помолвки Анны с сыном герцога Лотарингского, заключенной до вступления в него.

Своему брату Анна сказала: «По воле Божьей я намерена провести свою жизнь в этом королевстве». Освободившись от уз, которые связывали его с этой женщиной, Генрих обнаружил, что она нравилась ему, после чего несколько раз приглашал бывшую супругу ко двору и сам посещал ее в Ричмонде. Анна по максимуму пользовалась своей независимостью, выглядела более «радостной», чем когда-либо, и каждый день надевала новое платье, «великолепнее предыдущего»⁴⁰

. В последующие годы она создала себе репутацию радушной хозяйки и принимала в Ричмонде многих придворных. Редко когда королевский развод приводил к такому благоприятному исходу.

55

«Я был молод, а теперь я стар»