Генрих VIII. Жизнь королевского двора

К Пасхе, которая пришлась на 19 марта, боли в ноге ослабли, и король был уже не таким подавленным. Двадцать второго марта он проверял ход работ в бывшем Рочестерском приорате и, видимо, выразил неудовольствие, так как менее чем через два года на месте главного холла, в который превратили трапезную, устроили два больших покоя. Оттуда Генрих двинулся через Отфорд и Ноул – единственные его визиты туда, зафиксированные в источниках, – в Пенсхерст. По возвращении ко двору у него, видимо, появился основательный повод для радости, так как 10 апреля Марийяк сообщал: «Королева вроде бы ждет ребенка, что было бы величайшей радостью для короля, который, похоже, верит в это и намерен, буде то окажется правдой, короновать ее на Троицу. Молодые лорды и джентльмены двора ежедневно упражняются для подготовки к турнирам, которые будут тогда устроены»¹⁷.

Но даже надежды на обретение наследника не смягчили гнева Генриха при получении известия о незначительном мятеже в Йоркшире, давшего ему повод для новой расправы со своими родственниками Плантагенетами. Король велел казнить приговоренную к смерти Маргарет Поул, графиню Солсбери, которая по-прежнему томилась в Тауэре, несмотря на почтенный возраст – ей было шестьдесят восемь лет – и полную непричастность к мятежу. Палач оказался неумелым и отрубил графине голову самым неприглядным образом¹⁸. Один лондонец написал: «Я не слышал, чтобы остался кто-нибудь из королевского рода, не считая племянника кардинала [Поула] и сына маркиза Эксетера. Оба они дети и сидят в тюрьме или осуждены»¹⁹

. Даже Генрих VIII не опустился до того, чтобы казнить детей, и мальчики остались в Тауэре.

Известие о беременности Екатерины оказалось ложным, или у нее произошел выкидыш. К концу июня, когда шли приготовления к поездке на север страны, которую долго откладывали, король уже был недоволен супругой, «всячески избегал ее общества» и искал удовольствий на стороне, а королева не покидала своих покоев. Марийяк по-прежнему считал, что она беременна, и, узнав, что Генрих берет с собой на север самые дорогие наряды, роскошные гобелены и посуду из Уайтхолла, предположил, что Екатерина будет коронована в Йорке, так как горожане с нетерпением ожидали рождения принца Йоркского (титул, по традиции получаемый вторым сыном монарха)²⁰.

Все это совпадало с заявленной целью поездки короля: укрепить свою власть в областях, зараженных мятежными настроениями, куда он никогда не заглядывал, являясь для местных жителей лишь носителем титула. Предполагалось, что это будет не просто поездка с целью охоты, но продуманная демонстрация величия и могущества с целью произвести впечатление на нелояльных подданных и внушить им благоговейный страх. На случай, если бы этого оказалось недостаточно, Генрих взял столько войска, что его двор выглядел «скорее как военный лагерь»²¹

. Генрих не брал с собой такой большой свиты после встречи на Поле золотой парчи за двадцать один год то того. Его сопровождали большинство членов двора и тысяча солдат, в обозе насчитывалось пять тысяч лошадей. Для размещения тех, кому не хватило бы места в домах, везли двести шатров и павильонов. С Генрихом были королева, леди Мария и несколько послов; Эдуарда не взяли. Кранмер, Одли, Хертфорд и Сэдлер остались в Лондоне – заниматься делами государства.

Тридцатого июня король повел свой многочисленный отряд на север, к Хэтфилду, Данстейблу, Эмптхиллу и Графтону, по дороге охотясь, в том числе с соколами. В каждом городе, большом и малом, люди толпами стекались посмотреть на своего государя, наводняя пестро украшенные улицы; произносились приветственные речи, устраивались роскошные приемы и банкеты. Генрих завоевывал сердца, источая неотразимое очарование и допуская к себе всех «опечаленных недостатком справедливости»²². Провизия, предоставленная различными подразделениями Придворного хозяйства, дополнялась дичью, рыбой и птицей, которые добывали охотничьи партии; еду готовили на полевых кухнях. Королевский кортеж двигался медленно, к тому же поначалу стояла штормовая погода: дороги стали непроезжими, телеги с поклажей застревали в грязи, королева какое-то время чувствовала себя плохо²³. Почти три недели потребовалось на то, чтобы добраться до Графтона, но после этого погода улучшилась, и до Нортгемптона ехали уже быстрее.

Девятого августа, посетив Стамфорд и погостив у Саффолков в замке Гримсторп, Генрих прибыл в Линкольн, одетый в костюм линкольнского зеленого цвета; перед ним маршировали лучники с натянутыми тетивами, йомены стражи с пиками и топорами, трубачи и барабанщики. Переодевшись в павильоне, король и королева, облаченные в великолепные наряды из золотой и серебряной парчи, поднялись с процессией на холм, к собору, где Генрих даровал прощение горожанам за непослушание во время Благодатного паломничества. В ознаменование этого пропели «Te Deum».