Герой пяти миров

В самом центре на живом огне кипел котёл – большой, больше метра в высоту, с многочисленными орнаментами. Варево булькало и пенилось. В общем, если для Дирка существовал эталон берлоги алхимика, то это точно был он!

У костра с котлом стояла, держа в руках черпак на длинной ручке, просто невероятно ссохшаяся старушонка, почти мумифицированная, низкая, как гном, с длиннющими до пола жёлтыми космами, в которых застряли куски какого-то гербария. Её подбородок и нос, казалось, протыкали пространство перед ней, а светлые коричневые глаза светились изнутри. Они глубоко запали, надбровные дуги почернели, по радужке и даже по зрачку пробегали золотистые искры: от этого всего – и, может быть, от чего-то ещё – взгляд был столь пронзительным, что Дирка просто передёрнуло. Его мужское достоинство сморщилось и вжалось чуть ли не в ягодицы.

– Алый Флаг, – мощным грудным голосом произнесла хозяйка острова. – Последние солдаты возродились из пепла. Великий Хаос, вас ничто не берёт! Что же вы теперь? Пришли завербовать эту почтенную леди в команду отчаянных джентльменов удачи?

Дирк стоял, заворожённый этим голосом. В нём ощущалась удивительная сила, повергавшая его в трепет. Остальные, кажется, тоже подпали под влияние хозяйки странного острова.

– Ну а ты, – со свистом черпак нацелился в сторону Ма Шань. – Дрянная девчонка. Где твои извинения?! Стоишь как пень в ясный день! Приветствуй госпожу!

Ма Шань растерянно залепетала:

– Госпожа, я… м-эээ… Ма Шань…

– Ты серьёзно? – старая алхимичка подбоченилась.

– Госпожа…

Вдруг Ма Шань переменилась в лице, бросилась к старушке, упала на пол, обняла её колени и зарыдала.

– Госпожа-а-аааа!

– Дрянная девчонка! – громко выговаривала та. – Теперь она вспомнила об этой почтенной леди, которая вкладывала знания в её никчёмную голову.

Ма Шань всё ревела.

– Теперь она пришла рассказать, что все эти годы весело пиратствовала со своим возлюбленным.

Ма Шань ревела.

– Теперь она расскажет это доброй леди, как каталась на темноводных черепахах и выращивала розы в своём саду.

Ма Шань ревела.

– Ну, хватит уже, милочка, – строго сказала старуха. – Я полагала, ты из хорошего рода и воспитана подобающе. Леди так не ведут себя. В крайнем случае, поплакать можно было потом, тет-а-тет. Я ждала, что ты учтиво…

Ма Шань ревела, не переставая.

Старушка отложила черпак в котёл и погладила голову Ма Шань.

– Ну, всё, милая, успокойся и выпей воды с валерьяновым корнем. Эти почтенные старцы, один из которых, как я полагаю, твой молодой муж, совсем сбиты с толку.

Дед Хо, наконец, пришёл в себя от увиденного.

– Госпожа, вы Тха Нгэ?

Старушка молча смотрела на деда Хо.

– Э… А! Я… разрешите вас поприветствовать…

– Разрешаю, – отрезала та.

– Я Айван Хо, муж…

– Понятно, – перебила Тха Нгэ в уничижающем стиле. – Значит, ты – тот весёлый бесстыдник, что воспользовался слабостью бедной девочки.

– Да нет! – попытался отпереться дед Хо, выставив ладони и завращав ими в воздухе. – Госпожа, вы, пожалуйста, так не говорите.

Ма Шань тем временем немного успокоилась, выпив воды, и присела на скамейку. Ноги плохо её держали.

– Хорошо! – сказала, как отрубила, Тха Нгэ. – Я выслушаю твою историю. Мужчина должен говорить, но если соврёшь хоть слово, это опытная леди всё определит по лицу несчастной девочки.

Дед Хо начал собираться с мыслями…

Глава 48. Этот паршивец…

Дед Хо начал собираться с мыслями.

И тут вдруг что-то очень глубинное, невероятно сложное и очень необъяснимое толкнуло Дирка вперёд. Он вышел немного деревянной комичной походкой под пристальный раздевающий взгляд старой алхимички.

– На самом деле, – вдруг произнёс он, – я приёмный сын дедушки Хо и бабушки Ма. Меня зовут Эла Дирк. Я упал с неба и никого тут не знаю. Я сказал дедушке и бабушке, что мне пора жениться, так как мне уже тридцать лет. И сказал, что женюсь только на самой красивой женщине. И они мне сказали, что самая красивая женщина, которую они когда-либо видели – это учительница бабушки Ма. Очень рад познакомиться.

Челюсти деда Хо и деда Миха, казалось, улетели на обратную сторону Океана.

– Так, – сказала Тха Нгэ, словно заколачивая в Дирка гвоздь сечением точно по его фигуре.

– Я ничего не знаю о том, свободны ли вы в данный момент, – несло Дирка дальше. – Если вы связаны с другим мужчиной, то я пока что слаб и не смогу противостоять ему. Если нет, то я готов…

Тха Нгэ повернулась к Ма Шань и молчаливым кивком спросила, что тут происходит. Та также сидела с открытым ртом и просто развела руками.

– … я готов принять на себя ответственность, – закончил Дирк.

– Чуть позже ты добавишь в свою историю некоторые пояснения, – перевела взгляд Тха Нгэ на деда Хо. – Приёмный дедушка. Ну, ладно, молодой человек, теперь вы. Я обладаю некоторой прямотой, за которую меня ругала матушка. Ещё я неплохо умею слушать и видеть, и могу отличить ложь от правды. Если бы вы не говорили искренне, то стояли бы здесь уже по частям. И в неправильном порядке. Но ценю вашу прямоту. Теперь объяснитесь: что такого вы нашли в этой почтенной леди, яркий бутон которой увядает с каждым днём?