Герои умирают

– Принято, – ответила Таланн и, прежде чем Паллас успела что-нибудь добавить, развернулась и вихрем понеслась по палубе.

Вот она спрыгнула на пирс, оттуда на палубу соседней охваченной огнем баржи и так, петляя и обгоняя пламя, добралась до берега. Коты уже метались по пристани, норовя перехватить беглянку, но та с удивительной ловкостью обошла их всех, продолжая стремительно нестись на запад, к мосту Рыцарей.

Тем временем Паллас снова нащупала источник Силы и, погрузившись в Поток, принялась готовить Защиту к отражению следующей молнии, которая, как она знала, не заставит себя ждать. Слой за слоем она лепила Щит, разворачивая его под углом к мосту, откуда должна была прийти молния, однако разряд энергии, который настиг ее на этот раз, одним ударом разрушил ее Защиту, а саму Паллас погрузил во тьму беспамятства.

Открыв глаза, Паллас вскочила – она знала, что была без сознания лишь несколько секунд. Тут она заметила Таланн – девушка уже достигла западного края порта и сворачивала на улицу, которая вела к мосту. Паллас торопливо прошептала молитву, призвав на голову отчаянной девчонки благословение всех мыслимых и немыслимых богов.

Щит, хотя и выбитый из ее рук, сделал свое дело: баржа по-прежнему не горела и сохраняла плавучесть. Это хорошо. Теперь главное – вывести ее на середину реки, туда, где течение…

Паллас огляделась, прислонившись спиной к груде ящиков, – вдруг закружилась голова. Палуба оказалась пустынна – вся команда попряталась, и Паллас нисколько не винила их за это: пусть прячутся, главное, чтобы были живы, они еще пригодятся.

Коты наблюдали за баржей с причала, но атаковать не спешили – кое-кто из них погнался за Таланн, другие, видно, боялись, что их зацепит шальная молния Берна, и ограничивались тем, что время от времени постреливали по Паллас из арбалетов. Она снова взялась за жезлокинжал, нырнула за ящики и перерезала канаты, державшие баржу у пирса. Суденышко тихо заскользило прочь.

Но как ей поставить баржу в течение без помощи гребцов? А если позвать их, то сможет ли она защитить их еще и от арбалетных стрел, ведь Ма’элКот и Берн все время поднимают мощность своих молний?

Паллас решила не сдаваться: нельзя дать токали погибнуть здесь.

И тут на арке моста в западной части порта появилась третья фигура: девушка с платиновыми волосами и гибкой грацией чистокровного человека стремительно неслась к Берну. Глаза Паллас наполнились слезами.

Таланн покупала ей время ценой своей жизни. А значит, его нельзя потратить бездарно.

И Паллас снова погрузилась в круговое дыхание, восстанавливая мыслевзор.

«Я что-нибудь придумаю».

10

Берн следил за ней с моста и узнал ее: это была та чокнутая сучка, которую его парни взяли вместе с Ламораком и которой потом помог бежать из Донжона Кейн. Когда она оторвалась от преследователей и скрылась за углом улицы, которая шла от реки в город, он с досады стукнул кулаком по перилам и выдал такое трехэтажное ругательство, что даже Кошачий глаз рядом с ним вздрогнул.

Эти болваны перестарались: думают только о мести, сгрудились вокруг баржи, а причал и доки оголили, вот девка и несется куда хочет, и некому встать у нее на пути.

Что-то зашкварчало у Берна в затылке, стоило ему вспомнить плавные изгибы ее мускулатуры и ее золотистую кожу, когда мастер Аркадейл растянул ее голышом на своем столе. Воспоминание оказалось таким манящим, что Берн всерьез задумался, а не послать ли ко всем чертям этот мост и не кинуться ли за ней в погоню. На мгновение он предался сладостным фантазиям: вот он нагоняет ее в глухом переулке, совсем одну, зажимает в угол, притискивает к шершавой глухой стене старого фабричного корпуса…

Аркадейл прибивал ее к столу серебряными иглами; сам Ма’элКот допрашивал ее, не жалея сил. Ни тому ни другому она не назвала даже своего имени.

Но Берн-то знал, что ему она открыла бы не только свое имя, но и все, что у нее есть.

Ничего бы не утаила.

Пока он фантазировал, его пах налился таким жаром, что он едва не кинулся с моста бегом.

Но там, на барже, притаился маг невиданной силы; Берн не знал наверняка, кто он, но очень надеялся, что им окажется сам Шут Саймон. Вообще-то, они с Ма’элКотом не рассчитывали, что этот набег на гавань даст какой-то результат, но, когда над баржей вдруг выросла эта хрень размером со святилище Дал’каннита, а потом еще и выстояла против трех огненных стрел подряд, Берн понял, что его место здесь и что, если он теперь ничего не добьется, ему будет нечем себя оправдать.

Да и куда ему деваться: половина доков горит, так что поймать живьем одного-двух Актири просто необходимо, иначе на кого свалить вину? За эту неделю в городе и так случилось столько пожаров, взрывов и столкновений повстанцев с военными, что анхананцы стали больше бояться тех, кто ими правил, чем каких-то Актири.

К тому же, если Берн снова потерпит поражение, хитрожопый Тоа-Ситель тут как тут – будет нашептывать Ма’элКоту, что поимку Шута Саймона лучше предоставить Очам, да и Котов передать в руки кого-нибудь более опытного и компетентного…