Герои умирают

Нет уж, Берн будет стоять на этом мосту до тех пор, пока его люди не поймают того, кто прячется там, на барже.

Промельк белого-голубого пламени на ее палубе привлек внимание Берна, и в тот же миг баржа отделилась от причала и начала потихоньку смещаться к середине реки. Берн улыбнулся и прошептал себе под нос:

– И куда это ты собрался, дружок, а? – И тут же отчетливо и громко позвал: – Ма’элКот.

Я С ТОБОЙ, БЕРН.

И это были не пустые слова: Присутствие затопило душу Берна, заставляя каждую клеточку его тела трепетать от напора Силы, от вызванного ею острого томления, будто на грани оргазма. Все лицо Берна расплылось в неудержимой улыбке.

– Еще молнию.

БЕРН, СИЛА, КОТОРУЮ Я БЕРУ У МОИХ ВОЗЛЮБЛЕННЫХ ДЕТЕЙ, НЕ БЕЗГРАНИЧНА. ВОСЕМЬ ЧЕЛОВЕК РАССТАЛИСЬ С ЖИЗНЬЮ, ЧТОБЫ Я МОГ ПОДАРИТЬ ТЕБЕ ПОСЛЕДНЮЮ МОЛНИЮ. ПОЛЬЗУЙСЯ ИМИ БЛАГОРАЗУМНО.

– Ладно, – процедил он сквозь зубы. Сила жгла его изнутри. – Буду благоразумен. Но молния нужна мне, Ма’элКот. Они уходят.

ХОРОШО.

И тут же потрескивание Силы внутри его стихло и превратилось в волну приятного, ласкового тепла, такую мощную, что Берн даже приподнялся на цыпочки. Кошачий глаз незаметно попятился от него – он почуял, как язычки пламени побежали по его коже, не обжигая, а лаская, точно пальцы любовницы. Баржа еще покачивалась у причала, отдаляясь от него медленно, дюйм за дюймом. Щита над ней не было. Берн поднял сжатую в кулак руку вверх, а вторую выбросил вперед, по направлению к барже.

– Да-а-а, – выдохнул он, сдерживая внутри Силу, продлевая миг почти эротического наслаждения. – О… о да-а…

– Господин Граф! – Хриплый оклик Кошачьего глаза отвлек его, и Берн едва не выпустил Силу.

Его помощник смотрел куда-то на север, вдоль Дворянской улицы, которая отделяла Промышленный парк от города Чужих, и его протянутая рука указывала туда же.

По улице к ним неслась та самая сучка.

Из-за поворота выскочили десять Котов. Они гнались за ней, топоча сапогами по булыжнику. Вдруг четверо остановились, сорвали арбалеты с плеч и выстрелили в девку. Но та как чуяла: не оборачиваясь, она отпрыгнула в сторону, пропуская стрелы вперед, а сама продолжала свой бег, даже не сбившись с ритма, хотя шестеро Котов, которые гнались за ней, заметно отстали.

Сила пульсировала у Берна внутри, и он снова выбросил вперед кулак, чтобы пустить молнию в нахалку: пусть изжарится в собственном соку. Но улица была запружена людьми: зеваки жались к стенам и витринам, жадно следя за происходящим; в двух или трех местах непрошеные зрители сбились в кучки вокруг раненных шальными стрелами. Ма’элКот будет в ярости: он же терпеть не может, когда страдают ни в чем не повинные горожане.

Секунда, потраченная Берном на то, чтобы увидеть эту картину и подумать эту мысль, стоила ему молнии. Было поздно – девка уже неслась по первому пролету моста Рыцарей, а прямо за ней, буквально на линии огня Берна, топали Коты.

Он оглянулся: Щита над баржей не видно, значит неизвестный маг валяется в обмороке, сбитый с ног отдачей, а Серые, пользуясь укрытиями на берегу, уже подобрались к краю причала. Вот и хорошо: они будут на барже раньше, чем та успеет отойти от берега, так почему бы ему не позабавиться?

И он сказал Кошачьему глазу:

– Взять ее, Микли. Убивать не убивай, просто возьми.

Кошачий глаз улыбнулся сквозь сетку, вытягивая из ножен меч:

– С удовольствием, господин Граф. – Он сбросил капюшон на плечи и с облегчением вздохнул.

Затем он шагнул на середину моста и, чуть подав вперед корпус и согнув колени, стал ждать. Микли был превосходным мечником: быстрым как молния и точным в ударах, к тому же последние месяцы Берн тренировал его лично и был уверен: Микли сделает все как надо.

Бешеная сучка неслась к ним, не замедляя шага. Увидев Микли, она даже не поменяла траекторию движения, а перла на него так, словно собиралась затоптать. В последний момент Микли сам сделал шаг в сторону и с разворота ударил ее плоской стороной клинка по затылку, чтобы вырубить. Но сверхъестественное чутье спасло ее и на этот раз: она нырнула под меч, кувыркнулась и снова встала на ноги, спиной к Микли, в паре шагов от Берна.

Увидев его перед собой, она ухмыльнулась ему как помешанная.

– Сначала он, – сказала она Берну, и в ее фиалковых глазах полыхнул огонь безумия, – потом ты. Никуда не уходи.

– Что ты, и пропустить самое главное? – в тон ей ответил Берн, глядя прямо на нее, чтобы неосторожным движением глаз не выдать ей намерения Микли, который уже подбирался к ней со спины. – Ни за что.

Она вскинула руки, словно затем, чтобы показать Берну пару длинных ножей, прикрепленных к внутренним сторонам ее рук остриями назад, но тут же вихрем развернулась к Микли, который вскинул ногу, целя ей в спину.