Герцог-дьявол

Неужели он обо всем догадался? Она не могла представить, каким образом. Но ведь что-то навело его на подозрения.

– Герцог, несомненно, заблуждался. Вы же не можете держать меня здесь до бесконечности, а когда освободите меня, первым делом я отправлюсь к судье и изложу все факты, свидетельствующие против вас. И тогда узнаете, что значит быть лишенным свободы.

Ее слова развеселили Винсента.

– Если вы пообещаете, что у меня будет такая же, как у вас камера и меня будут кормить самыми изысканными деликатесами, я помогу вам сбежать. Почему бы не насладиться роскошью, пока она сама идет вам в руки? Я бы не отказался.

– Тюрьма всегда остается тюрьмой независимо от того, какие там стелют простыни. А теперь оставьте меня. Невежливо столь явно проявлять недоверие. По крайней мере отойдите туда, где я не смогу вас видеть.

Винсент отошел на некоторое расстояние, но Аманда заметила, что он занял такое положение, с которого хорошо просматривались стены и ворота.

Винсент просто выполняет приказы Лэнгфорда. Ей же хотелось знать, что подвигло герцога отдать подобные приказы.

У нее появилась возможность потребовать объяснений несколько минут спустя, когда она заметила, что Лэнгфорд вышел из дома через застекленные двери. Как только он появился, Винсент направился в дом, а садовники куда-то испарились.

Герцог подошел к ней по дорожке, что вилась между цветочными клумбами. Мрачный. Жесткий. Не склонный к доверительному общению. Ей хотелось, чтобы его синие глаза сверкали как драгоценные камни, а не как льдинки. Ей так не хватало его улыбки.

«Ты и только ты виновата в его холодности».

Он сел рядом с ней на скамейку.

– Надеюсь, ты довольна, как здесь с тобой обходятся?

– Будь я гостьей, мне не на что было бы жаловаться.

– Но ты и есть гостья. Если ты думаешь по-другому, я могу продемонстрировать тебе места в этом доме, которые предназначены для того, чтобы в самом прямом смысле содержать человека в заключении.

Она не сомневалась, что таковые имелись.

– Спасибо, что не поместил меня в одно из них.

Несмотря на его суровость, теперь, когда он сидел так близко от нее и их ноги почти соприкасались, Аманда ощутила что-то от той прежней близости, которая связывала их всего несколько дней назад. Она задумалась, чувствует ли он нечто подобное.

– Извини, я не предупредила тебя, что должна оставить свою прежнюю жизнь.

– Не имеет значения. Я бы спросил тебя почему, и тебе бы пришлось вновь лгать.

– Ложь дается мне не так легко.

– Неужели? Леди Фарнсуорт ты сказала, что отправляешься помогать матери. Ты забыла ее уведомить, что собираешься остаться в Лондоне.

– Но я и не говорила, что моя мать не в Лондоне.

Габриэль сардонически улыбнулся.

– Ты не часто лжешь, но если лжешь, то делаешь это с блеском. Ты позволяешь своим слушателям домысливать ложь, чтобы самой не произносить ее вслух. Ты говоришь ровно столько, сколько необходимо, чтобы направить их мысли в нужное русло. – Он пристально посмотрел на свою пленницу. – Это редкий талант. Неужели ты настолько умна?

К удивлению Аманды, он взял ее за руку. Она закрыла глаза, пытаясь справиться с чувствами, вызванными его прикосновением. От ее решимости не осталось и следа, и она была уже почти рада, что он нарушил ее планы.

– То, что ты захотела порвать со мной, я могу принять. Я предлагал тебе нечто недостойное. Но то, что ты решила просто так, ни с того ни с сего, уйти от леди Фарнсуорт, отказаться от хорошего места, от более или менее пристойного положения, представляется мне совершенно необъяснимым. И мне приходят на ум только очень нехорошие причины.

Аманда хотела признаться ему в том, как ей надоело быть пешкой в игре неизвестного человека, хотела освободиться от постоянного беспокойства за судьбу матери. Но она не осмеливалась довериться ему.

Аманда боялась, что он отпустит ее руку, и крепко сжала его кисть.

– Как бы мне хотелось, чтобы мы снова сжимали друг друга в объятиях, – прошептала она, и слезы навернулись ей на глаза. – Как бы я хотела, чтобы здесь рядом со мной снова сидел тот мужчина, а не жестокий суровый герцог, который, я уверена, с презрением воспримет все, что я скажу. Я доверилась тому мужчине душой и телом. В глубине души я знала, что могу так поступить, но теперь не могу тебе доверять.

Она поцеловала его руку и отпустила, затем вскочила и убежала в дом.

Глава 16

Габриэль чувствовал ее присутствие во всем доме. Он не видел ее с той минуты, когда она убежала от него в саду, но ощущал ее присутствие настолько отчетливо, что мог мысленно следовать за ней по дому. Все эти несколько часов ее последние слова звучали у него в голове: «Но теперь не могу тебе доверять».

Доверять в чем? Какой же тяжелый груз она несет… И какие обстоятельства заставляют ее рисковать столь многим ради того, чтобы похитить несколько древних артефактов? Он понимал, что ему удалось ухватить только часть какой-то большой истории. Ему хотелось узнать и остальное. При этом он сознавал, что сам становится соучастником преступления.