Герцогиня и "конюх"

   -- Какое завещание? Откуда завещание? С чего он в голову взял это?

   Собрание членов Верховного тайного совета заволновалось.

   Один только князь Дмитрий Голицын оставался спокоен. Зная, что на его стороне значительное большинство голосов, он был готов к каким угодно "выпадам".

   -- Господа члены Верховного тайного совета! -- начал он, окидывая насмешливым взглядом фигуру Ивана Долгорукого. -- Тотчас по кончине в Бозе почивающего императора я в частной беседе со многими вами говорил, что кажется мне подозрительным, почему князья Долгорукие, особливо Алексей, не желали никого впускать в покои умирающего Петра Алексеевича... Теперь я понял, почему это делалось.

   -- И почему? -- рванулся князь Иван Долгорукий.

   -- А потому, что, видно, очень уж вы о здоровье нашем беспокоились, боялись, как бы мы не заразились, а кроме того, были заняты изготовлением большого чуда для нас всех, -- ответил князь Голицын, после чего низко поклонился собранию и спросил: -- Дозволите ли вы, господа, чтобы допрос князьям Долгоруким чинил я?

   -- А ты кто же? Заплечных дел мастер, чтобы чинить допрос нам? -- вспыхнул князь Алексей Долгорукий, вскакивая.

   -- Эй, попридержите язык, князь Алексей! -- крикнул князь Голицын. -- За такие слова ответ тебе держать придется! -- Он снова обратился к собранию: -- Дозволите ли вы, господа, чтобы в нашем сегодняшнем полном собрании находился и доктор, лечивший покойного государя?

   -- А это зачем? К чему? -- послышались голоса.

   -- А к тому, что он может многое сказать нам о том завещании, о котором только что упомянул князь Иван Долгорукий.

   Собрание выразило согласие, и через несколько секунд в зал был введен немец-доктор.

   С достоинством отвесив поклон верховникам, он скромно сел на стул близ князя Дмитрия Голицына.

   -- Князь Иван Долгорукий, вы заявили, что после кончины его императорского величества осталось завещание? -- спросил последний.

   -- Да! -- твердо ответил Иван Долгорукий.

   -- Что же в оном завещании говорится? -- продолжал допрос Голицын.

   -- Что императрицей должна быть сестра моя, Екатерина. Такова воля царя, -- вызывающе произнес Иван Долгорукий.

   Голицын громко рассмеялся. Большинство верховников в недоумении переглянулись.

   -- Вот, господа, то чудо, которое князья Долгорукие изготовляли для нас в спальне Петра Алексеевича! -- хохоча выкрикнул Голицын. -- Понимаете ли вы теперь, почему они столь важно выступают?

   -- Ха-ха-ха! Ох-хо-хо!.. -- прокатилось по собранию родовых вельмож.

   -- А где же это диковинное завещание? -- продолжал "пытать" Голицын.

   -- Его видел и читал и владыка-митрополит, а для того, чтобы оно не пропало, я сберег его. Вот оно! -- сказал Долгорукий, открыл деревянную коробку и вынул из нее знаменитый тестамент работы Прокофия Лукича. -- Вот слушайте, что в нем написано! -- важно произнес Долгорукий и стал читать содержание "завещания".

   По мере того как он читал тестамент, веселое настроение членов Верховного тайного совета усиливалось все более и более, так что последнее слово "аминь" было покрыто уже громовым раскатом хохота.

   -- Ох, уморил! Ох, распотешил! -- схватились за животы Голицын и его присные, да и другие не отставали. -- Аминь? Так и сказано в тестаменте: аминь?

   Долгорукий стоял, словно бык, оглушенный ударом, и бессмысленно поводил по собранию глазами, налитыми кровью.

   -- Что это? Чему смеетесь? -- хрипло спросил он.

   -- Ох, князь, ох! Ишь что выдумал! Сочинил да еще "аминь" ввернул!--продолжал издеваться Голицын. -- С сей оказии следовало бы тебя, князь, Аминь-Долгоруким величать! Да Бог уж с тобой, не будем ссориться!.. А только ты скорее эту пакость сожги вот в этой печи...

   -- И это будет очень умно, потому от этой бумажки заразиться могут многие, -- впервые открыл рот доктор, молчавший до тех пор.

   -- Как?! -- воскликнул Долгорукий. -- Царское завещание вы осмеливаетесь называть пакостью? Это -- преступление! Я вас всех призываю в свидетели, что князь Дмитрий Голицын дерзновенно оскорбил священную память государя императора!..

   Голицын выпрямился.

   -- А-а, так ты вот как заговорил, князь Алексей?! -- крикнул он. -- Ты же мне грозить удумал? Хорошо же, я выведу вас на чистую воду!.. Когда составлено завещание почившим государем?

   -- Пять месяцев тому назад, если считать умеешь, -- сверкнул глазами Долгорукий.

   -- Пять месяцев, говоришь? Тут вот в твоем тестаменте сказано: "Понеже чувствуя себя хворым..." Когда же это пять месяцев тому назад государь хворать изволил? Или не ведомо всем нам, что до страшной болезни он был всегда -- по милости Божией -- здоровехонек? Что? Замолк? Э, да что тут говорить! Пусть вот лучше господин доктор поведает нам, как и откуда это завещание появилось.

   Немец-доктор встал и только что собирался открыть рот, как Алексей Долгорукий, чувствуя, что все пропало, что показания доктора, который, быть может, подглядел, подслушал, могут погубить его в глазах всех верховных вельмож, воскликнул:

   -- А, вы думаете, что мне так желательно, чтобы царствовала Екатерина Долгорукая? Так вот, нате, смотрите! -- и он на кусочки разорвал "завещание".