Гибель конвоя PQ-17. Величайшая военно-морская катастрофа Второй мировой войны. 1941— 1942 гг.

«Когда мы проходили пункт Столбовой, никто с берега не отреагировал на нас, и я пошел дальше на 7 узлах. Возле поселка Лагерный я застопорил ход, чтобы к нам смог подойти катер с русским морским офицером и командой из одного моряка. Там был установлен пулемет, который офицер направил на «Бритомарт». Он не говорил по-английски, но я сумел дать ему понять, что мы не враги и что нам нужна якорная стоянка. Катер с офицером ушел к берегу, а я отправился доложить о ситуации на «Паломарес».

К 14.30 вся группа пошла вслед за тральщиком и встала на якорь у Лагерного, где глубина составляла 30 футов. Через два часа Джонси созвал совещание на борту «Паломареса». Обсуждали, стоит ли выйти в Карское море или немного переждать здесь и кратчайшим путем пройти в Белое море и далее в Архангельск. В разговор вступил лейтенант Стэмвиц с «Бритомарта» и сказал, что знает по собственному опыту: с другого конца пролив забит льдами – там условия отличаются от тех, что на западном конце пролива, где они теперь находятся. По приказу Джонси приготовили к вылету гидросамолет «Уолрас», который они взяли с собой два дня назад; он слетал, быстро вернулся, и летчик доложил, что прохода действительно нет – пролив забит льдами.

Другой корабль ПВО, «Посарика», шел к Маточкину Шару всю ночь, выдерживая вместе со своей флотилией максимальную скорость хода в течение полутора суток. Когда они были на некотором расстоянии от входа в пролив, корабль «Посарика» застопорил ход и приказал двум корветам – «Ла Малуин» и «Поппи» – покружить вокруг него с целью противолодочного прикрытия. «В связи с задержкой в команде резко возросло напряжение», – записал лейтенант Карадус с корвета «Ла Малуин», который понял, что причина остановки – неполадки с машинами на «Посарике».

Никто не знал, где теперь находятся эсминцы германского линейного флота. Радиостанции корветов перестали принимать сообщения на таком отдалении, и на «Посарике» получали только немногочисленные изолированные сигналы.

В 14 часов наконец увидели землю. Британские моряки явственно разглядели ледники, заснеженные вершины и множество заливов – «очень пустынные и непривлекательные земли, но на них так и читалось «Добро пожаловать». Три часа спустя увидели мыс Столбовой с маленькими красными строениями и с трудом разглядели вход в пролив, а в 18 часов уже входили в него. Машинные телеграфы стояли на «малый вперед». Спасибо русским – они хорошо оборудовали фарватер навигационными знаками. Приготовились бросить якоря в бухте Поморской на правом берегу при входе в пролив, но у противоположного берега, под Лагерным, увидели «Паломарес» и компанию.

Между двумя однотипными кораблями произошел радиоообмен:

«Паломарес»: «Милости просим к нам на базу».

«Посарика»: «Можно бросить якорь у вас на заднем дворе?»

«Паломарес»: «Конечно. Становитесь на якорь от меня слева по борту с носа, и наши орудия смогут держать под прицелом вход в пролив».

Поскольку вновь прибывшие стали напротив поселка, они могли видеть простенькие дома на берегу, людей – мужчин, женщин, детей – и нескольких больших собак. Команде раздали бинокли, но смотреть особенно было не на что. После всех тревог и приключений основным было желание поспать, но в 19 часов на корвет «Ла Малуин» с одного из кораблей ПВО последовал приказ поднять якорь и выйти в Баренцево море, чтобы встретить какое-нибудь грузовое судно и проводить его в пролив. Становилось очевидным, что остатки эскорта, которые собирались в проливе, должны попытаться собрать грузовые суда в конвой и довести их до Архангельска.

Далеко в море самое быстрое из грузовых судов конвоя, «Хузиер», держало курс прямо на юг, к входу в Белое море, когда в 17.30 вечера с него увидели американское «Либерти», шедшее курсом прямо на восток. Это был «Сэмюэл Чейз». Спасательные шлюпки на нем были спущены почти до воды. Думая, что «Сэмюэл Чейз» терпит бедствие, «Хузиер» спросил, нужна ли помощь. Оттуда ответили, что помощь не нужна, но поблизости находится германская оперативная группировка из подводных лодок, эсминцев и, возможно, тяжелого крейсера. Когда «Хузиер» подошел поближе, то узнал, что другое судно идет к Маточкину Шару, и тоже решил взять курс на этот пролив. Панамское судно «Эль Капитан» также решило отсидеться в проливе, пока шум не уляжется, и американское «Бенджамин Харрисон», которое вначале держало курс на залив Моллера, двинулось к проливу, а вскоре с него увидели и три других судна, подходившие к незаметному входу в пролив.

Корвет «Ла Малуин» собрал четыре судна и еле-еле выстроил их в кильватерную колонну. Из пролива дул сильный ветер, и командир корвета с трудом сумел дать через мегафон инструкции на суда. «Команды были сильно возбуждены», – писал Карадус. Везде шумно приветствовали крошечный корвет, когда он проходил рядом.