Гибель Сатурна

Однако шутки шутками, но что же делать? Он с тоской подумал, как все было просто в старые времена – ну, хотя бы в девятнадцатом веке. Приказ начальнику дворцовой полиции – и спустя несколько часов представляющий угрозу человек уже лежит на рельсах, перерезанный поездом. Или валяется на тротуаре, прибитый упавшим с неба кирпичом. Или что-нибудь еще в том же роде, такое же незамысловатое, но эффективное.

Нынешние же никогда на такое не решатся. Никогда! Настоящих башибузуков в секретных службах не найдешь уже днем с огнем. Все эти лысые Джеймсы Бонды, которые на каждом шагу нарушают закон в интересах короны, остались только в голливудских боевиках. На самом же деле все они бюрократы, единственная забота которых – спокойно дожить до пенсии.

Он остановился посреди комнаты, сквозняк обдувал ему голые ноги, слабый свет ночника тревожил глаза. В конце концов, господа, если секретные службы не хотят совершать преступлений, то, может быть, этой работой займутся преступники? А что, неплохая идея – столкнуть одного бандита с другим. Нет, сам он, разумеется, с такими людьми не якшается, но есть у него один финансист, у которого есть родственник, у которого имеется знакомый, который, кажется, может выйти на связь с нужными людьми. В конце концов, попробовать-то можно, все равно ничего другого не остается…

Он вздохнул и разочарованно покачал головой: нет, не годится. Прибегнуть к помощи преступников значит избавиться от одной проблемы, чтобы на тебя тут же навалилась другая. Тут нужно что-то иное, что-то искусное, замысловатое, то, в чем он всегда был силен. Тут нужна хитрая интрига, которая заведет врага в ловушку. Сколько там потребовал господин Джорджоне, чтобы утрясти вопрос?

Глава десятая

Три маленьких тела

Дальний свет фар рассекал ночную тьму, выхватывая из темноты асфальтовую ленту шоссе и смутный серо-черный горизонт. Внезапно машина подскочила на выбоине, сидевшего на заднем сиденье непристегнутого Пеллегрини подбросило вверх.

– Эй, эй, амазонка, не гони так, тут тебе не Франция! – заговорил он недовольно. – Или ты думаешь, ты – Жанна д'Арк, а я – епископ Кошон, и хочешь отправить меня к праотцам?

– Пристегнись, епископ, – коротко отвечала Иришка, управлявшая машиной. – Пристегнись, а то праотцы ждут не дождутся, когда ты к ним припожалуешь.

Синьор комиссарио отвечал, что настоящие мужчины любят риск и никогда не пристегиваются, вот разве что дорожная полиция появится на горизонте. Но сейчас ночь, полиция вряд ли появится, так что пристегиваться он не будет. Тем более, ремень стесняет его свободу, а для итальянца свобода дороже пиццы…

Впрочем, госпожа французский ажан уже не слушала его.

– Хорошая идея – обратиться в органы опеки, – сказала она Волину, сидевшему рядом. – Так бы мы черт знает сколько времени еще рыскали в поисках детей.

После перепалки с Серджио она не перешла на русский, так что синьор совринтенденте все понял и недовольно засопел. Между прочим, его собственная идея с телефонами ничуть не хуже.

– Отличная идея, – согласился Волин. – Вот только никакого отношения к действительности не имеет.

Но Серджио стоял на своем: если бы Тоцци был поумнее, он поступил бы именно так, как думал он, Пеллегрини, и тогда бы они легко отыскали детей по сигналу смартфонов.

– Хватит ругаться, парни, – примирительно сказала Иришка, – главное – результат.

– Далеко еще до места? – обиженно осведомился совринтенденте.

– Судя по навигатору, будем минут через десять.

Так оно и вышло.

Частный светло-зеленого цвета, скрывавшийся за резной железной оградой, в темноте походил на небольшую осажденную крепость. Вот только, похоже, защитники эту крепость покинули или просто спали беспробудным сном.

Выйдя из машины, они отыскали рядом с калиткой звонок и стали звонить в дверь. Ответом им было молчание.

– Не открывают, – заметил комиссарио. – Не хотят. Попрятались, как тараканы.

– Придется нарушить неприкосновенность частной собственности, – сказал старший следователь и первым полез через ограду, которая словно нарочно была сделана так, чтобы через нее легко было лазить туда и сюда.

– Эй-эй-эй, – возмутился Пеллегрини, – совсем обалдел? Тут тебе не Россия! И не Франция тоже, – добавил он, видя что следом за русским через ограду полезла и Нини.

– Стой на стреме, – велел ему старший следователь. – Появится полиция – стреляй.

Совринтенденте изумился. Стрелять в полицию? Да он сам полиция! Нет, они точно спятили, они подведут его под монастырь. Скузи, рагацци, но он не намерен просто стоять и глядеть на подобное беззаконие.

И Серджио тоже полез через ограду следом за коллегами.

Спустя полминуты они все втроем стояли перед входной дверью.

– Будем ломать? – спросил Волин у Иришки.

Тут совринтенденте взбунтовался. Ломать? С какой стати? В доме никого нет, это же ясно, как Божий день. Тоцци опередил их, он приехал и увез всех детей.

Однако Волин не слушал Пеллегрини. Сопровождаемый Иришкой, он шел вдоль окон, освещая телефонным фонарем внутренности дома. Всюду было пусто, но возле третьего окна они замерли.

– Женщина, – сказала Иришка.