Гиблое дело

Нервы Мьюринн напряглись, и на нее нахлынули горькие воспоминания о родах, о процессе усыновления в Вегасе. К глазам подкатили слезы, пульс участился. Напряжение от того, что она не сказала ему, сжимало грудь, хотело вырваться наружу.

Страх все еще мешал ей сказать правду.

– Он сообщил что-то еще? Про Неваду?

Джет внимательно смотрел ей в глаза, и Мьюринн показалось, что он что-то знает.

– А он должен был, Мьюринн? – спросил Джет еле слышно.

Она сглотнула. Ее рука машинально потянулась к животу. Джет взглядом проследил за этим жестом.

– Он сказал, что после Невады ты на два года уехала в Лондон, а потом – в Нью-Йорк, где получила работу в «Диких просторах». И я подписался на этот журнал.

– Почему, Джет?

– Потому что мне было интересно! – вспылил он. – Разве тебе не было бы интересно на моем месте? Или нет, погоди… Как это может быть тебе интересно? Ведь за одиннадцать лет ты ни разу не удосужилась приехать домой, чтобы проведать родного деда! Или меня.

Ее щеки вспыхнули еще сильнее:

– С какой стати мне было навещать тебя, Джет? Ты уехал из города и женился! Это ты наотрез отказался поехать со мной в Калифорнию! Зато уехал и женился в Лас-Вегасе! – Несмотря на все усилия Мьюринн, на ее глаза навернулись слезы. – И потом я просто не могла вернуться домой, не так ли? Потому что ты больше не мог быть моим.

Джет буквально окаменел.

– Значит, вот в чем причина? – спросил он очень тихо.

– Единственная причина.

Джет побледнел. На скулах вздулись желваки, глаза вспыхнули и сделались яростно-синими.

– Что ты думаешь, Джет? – спросила она, чувствуя в горле болезненный комок. – Что я могу вернуться домой, смотреть на тебя с твоей новой женой и твоим новым… – при этой мысли она запнулась: – новым ребенком, когда… Когда я только что…

Отдала нашего сына чужим людям.

Но слова не давались ей.

Она просто не могла рассказать ему о его сыне… Не сейчас. А возможно, и никогда. Мьюринн потупила глаза.

– Известие о том, что ты женился, едва не убило меня, Джет, – хрипло прошептала она. – Вот почему я не приезжала домой. Вот почему сейчас я должна немедленно уйти из твоего дома, потому что…

– Мьюринн…

Она медленно подняла взгляд. Глаза Джета были полны боли. Мьюринн судорожно сглотнула.

– Я не женат.

Мьюринн утратила дар речи. Может, она ослышалась?

– Что? Как это понимать?

– Мы с Ким расстались шесть лет назад, – тихо сказал он. – И официально разведены уже пять.

Ее кожа сделалась горячей, а затем ледяной. В открытое окно ворвался морской бриз и отбросил ей на лицо пряди волос. Швы на виске, наложенные вчера доктором Каллаган, начали саднить.

– Но я видела тебя, – прошептала она, – на пристани вместе с Ким.

Он прочистил горло. На его лице отразилась целая гамма эмоций.

– У нас дружеские отношения, Мьюринн. Она прекрасно ладит с Троем. И предложила отвезти его в лагерь. – Джет кивнул в сторону чертежного стола. – Я работаю над большим проектом и, пока Трой отсутствует, собирался использовать время на полную катушку, чтобы все закончить и составить предложение по дополнительному финансированию.

Мьюринн судорожно вздохнула и потянулась к спинке стула. Во рту пересохло. Весь ее мир только что перевернулся с ног на голову и теперь бешено вращался. Внезапно все стало возможным, свободным, открытым, без компаса и ориентиров…

– Значит, у вас с Ким совместная опека?

Что-то мелькнуло в его глазах.

– Нет, – мягко сказал он. – Опека над Троем только у меня. Все не так просто.

Мьюринн утратила дар речи.

Она просто стояла и смотрела на него, и реальность растворялась в шуме ветра в соснах, в мерном плеске волн в бухте. Сколько раз она смотрела в эти пронзительно-синие глаза, слышала те же звуки природы, когда они вместе были в сарае у воды? Казалось, прошлое растворилось в настоящем, потерянные годы рассыпались прахом у ее ног. Внезапно Мьюринн почувствовала, что потеряла ощущение пространства.

Джет шагнул к ней ближе, осторожно вынул журнал, который она сжимала в руке, и положил его на стол.

Сердце Мьюринн забилось быстрее.

Джет протянул руку и коснулся ее шеи, его теплая ладонь легла ей на щеку. Она вздрогнула.

– Я смотрел это видео, Мьюринн, – хрипло прошептал он. – Смотрел на твое лицо, на то, как ты улыбаешься в объектив камеры… – Его пальцы сомкнулись на ее затылке. – И что бы я ни сказал тогда, много лет назад, я не переставал думать о тебе.

Джет медленно провел теплой рукой по ее шее, скользнул под халат, исследуя изгиб плеча, гладкость ее кожи. Он опустил голову и судорожно, но глубоко вдохнул ее запах. Его губы почти касались ее губ.

Мьюринн тут же стало жарко. Ее мир пошатнулся. Все закружилось в диком тумане вокруг нее и Джета, как будто они стояли перед тяжелым и молчаливым оком бешеного торнадо.

– И я никогда не переставал тосковать по тебе, – прошептал он, пожирая ее взглядом; его тело дрожало от неутолимого голода. – Было невозможно спуститься к океану, увидеть тот сарай на пляже Гаса и при этом не вспомнить нашу последнюю ночь.

Ночь, когда мы зачали нашего сына.

Она сглотнула.