Гиблый Выходной

Тут в очередной раз заиграл нилепенский мобильник. Догадываясь, что Сферина не отстанет, пока он с ней не поговорит, Лева, не выпуская подцепленного на крюк мертвеца, другой рукой достал телефон:

– Я же сказал, что меня нет в цеху, – теряя остатки терпения говорил он едва не плачущей от отчаяния Зинаиде Сфериной. – Я дома. Да, дома. Да, я говорил, что приехал, но… я уехал. Сегодня выходной, и я уехал. Почему так быстро вернулся? Меня Дмитриев подвез. Да. А ты почему мне не сказала, что сегодня выходной? Нет, мне некогда. Сегодня не могу. Нет. Давай завтра в цеху встретимся и поговорим. Да. Еще вопросы будут? Нет, я не вру. Не вру я! Зачем мне врать? Не надо приезжать! Тут в цеху никого нет, сегодня выходной. Не приезжай. Э… Я сказал «тут в цеху», потому что я имел в виду там в цеху. Там, откуда я приехал домой. Да. Хорошо! Хорошо, приезжай! Приезжай и убедись, что меня нету! Что? Как уже приехала? Ты приехала в цех? Ты в цеху? Не ври.

И не дослушав жалостливые стенания своей великовозрастной герлфренд, Лева отключил связь.

– Это Сферина? – спросил Пятипальцев. – Только не говори, что она приперлась в цех!

– Да она врет. Дома она сидит, – проворчал Нилепин, убирая телефон в карман но в эту секунду гаджет вновь заигнрал и чуть не выпал в контейнер. Лева выругался сквозь зубы, мысленно посылая Сферину куда подальше намереваясь не отвечать, но что-то заставило его бросить взгляд на экранчик. Звонила не Сферина, номер был не знаком и, не отпуская зацепленного на багор Дмитриева, ответил на звонок.

– Приветик, воробушек! – раздалось из трубки.

– Кто это? – прокряхтел Лева.

– Ты что, воробушек, не узнал меня? Ты же сам дал мне свой номер, просил позвонить.

– Я?

– Воробушек, ты чем занимаешься?

Лева узнал девушку. Ну разумеется, это она! Эта та милашка с которой он провел сегодняшнюю ночь – супруга местного чиновника, фамилии которого Лева не знал. Мало того, что он не знал фамилии обманываемого им чиновника, он напрочь забыл имя звонящей, а ведь кувыркался с ней всю ночь. Как же ее зовут? Хаотично вспоминая имя молодой милашки, чьи ласки не шли ни в какое сравнение с умелыми и знающими свое дело мягкими руками Зины Сфериной, Лева вернулся к прерванному занятию по извлечению трупа, так как тяжесть человеческого тела все больше тянула вниз, увлекая за собой белого от злобы юношу.

– Да я это… – кряхтел он, – немного занят.

– Чем это ты занят, воробушек? – щебетала безымянная девочка. – Неужели у тебя нет даже минутки что сказать мне несколько приятных слов? Например, что ты меня любишь.

«Господи, как ее зовут?» – тужился вспомнить Лева, не отпуская багор. Мертвец затягивал его вниз к себе – в бездонную засасывающую массу.

– Я тебя люблю, э-э-э… рыбка моя, – на автомате проговорил Нилепин.

– А как ты меня любишь, воробушек? – не унималась «рыбка».

– Сильно, – пропыхтел Лева. Подтянуть одной рукой отяжелевшего от налипшей стружки Дмитриева и ухватить его второй рукой, было для Нилепина почти непосильной задачей. – Сильнее всех, рыбка моя.

– И я тебя люблю, воробушек, – тараторила «рыбка», а Лева невольно задался вопросом, с какой стати она называет его «воробушком». Уж не оттого-ли, что она не помнила его имени. Точно так же как он ее. – А ты не хотел бы приехать ко мне сегодня? Я буду ждать. Часикам к семи?

– О-кей, – Побелевший от натуги Лева цеплял тонущего мертвеца ледяным багром и прикидывал, где до семи часов вечера ему найти пустую коробку из-под конфет. Где как ни в мусорных контейнерах? Надо будет идти в магазин, выбирать какие-то весовые конфеты с самой большой скидкой, развертывать каждую от фантика и класть в ячейки пустой конфетной коробки. Только коробка должна быть от приличных конфет. Он проделывал этот трюк всегда, когда стремился угостить своих очередных барышень – угощал якобы дорогими конфетами, все равно мало кто разбирался во всем кондитерском разнообразии этих сладких изделий. Он ставил уже раскрытую коробку и еще ни одна девчонка не догадалась, что берет дешовое лакомство из переходящей от трех предыдущих нилепинских подруг коробки. А на этот раз Лева, должен проявить ловкость рук и избавить коробку от несуществующего полиэтилена незаметно от «рыбки», преподнеся ей уже открытую тару.