Гиблый Выходной

Аркадьич обомлел и застыл с включенной пилой, пронзая кочегарную атмосферу непрерывным жужжанием. Дмитриев вытаращенным взором переводил взгляд с одного участника своей экзекуции на другого, еще не понимая, что с ним случилось, где он и вообще что происходит.

– Живой! – закричал кочегар. – Он живой, мать вашу!

– Как? – не понял Пятипальцев и вместе с Нилепиным сделал шаг поближе. И тут до Августа Дмитриева вместе с болью от отсеченной руки стало доходить осмысление происходящего. Он еще сильнее вытаращил глаза и заорал, но широкая ладонища Пятипальцева с черным волосом на тыльной стороне почти сразу накрыла его разверзшийся рот, зажав доступ воздуха. Еще не совсем понимающий происходящую действительность, но пронзенный очевидным фактом, что ему отсекли руку Август сильно дернулся и намерился вскочить на ноги, но его прижали к столу Нилепин и Аркадьич. Повторяя: «Живой, живой», они втроем смотрели друг на друга и понимали, что зашли слишком далеко, чтобы вернуть все к тому как было. Что точка невозврата только что была пройдена. Ругаясь и обвиняя друг друга, они удерживали Дмитриева на столе, не представляя, что же делать дальше. Они уже отпилили одну руку несчастному, как они ему это объяснят? Ни тем же, что решили пожалеть несчастного и собственноручно не прибегая к помощи хирургов ампутировать ему обожжённые руки, опасаясь сепсиса или чего-то еще. Наверное, Август не будет обрадован.

– Поздно, – хрипел Аркадьич, надевая на глаза защитные очки в ярко зеленой пластиковой оправе, дизайнер которой проектировал, видимо, еще и очки для дайвинга. Кочегар выключил тонкоголосую шансоньетку и поменял ее на песню про белого лебедя на пруду, который качает падшую звезду. Или павшую. – Черт… Поздно, ребята…

У всех троих начиналась паника. Обуреваемые ужасом от собственных действий, они кричали и ругались друг на друга, при этом не забывая о том, что им нужно удерживать Дмитриева на разделочном столе. Они боялись отпустить его. Боялись удерживать, боялись отпустить, боялись самого Августа. Дмитриев дергался и старался вырваться, он мычал, переходя на свинячий визг. Отпиленная рука упала на пол под ноги трем палачам.

– Держите его, – завопил Аркадьич. – Держите, в рот вас чих-пых! Двигайте сюда! Двигайте!

И Нилепин с Пятипальцевым, сами того не ожидая, повиновались истопнику и подвинули вырывающегося Дмитриева так, что следующим движением включенной пилы Аркадьич отсек несчастному вторую руку. Несчастный завизжал и затрясся. Кровь взметнулась в стороны. Группа «Лесоповал» красиво пела про лебедя и пруд.

– Что ты сделал?!! – закричал Пятипальцев на кочегара и то же самое закричал и Нилепин, но продолжал прижимать к столу дрыгающегося ученика электрика.

– Что ты сделал?!! – кричали оба, а что кричал Дмитриев было не разобрать. Кочегар, размазывая капли крови по очкам, повторял: «Поздно, поздно» и приказал коллегам повернуть Августа. Пока Нилепин и Пятипальцев вертели на столешнице корчившееся тело своего товарища, Аркадьич подобрал обе отсеченные почерневшие руки, и открыв заслонку топки, и прямо на глазах у Дмитриева одну за одной швырнул их в огонь. Ученик главного электрика укусил Пятипальцева за запястье и заорал не своим голосом.

– Тише, тише, – повторял бородатый наладчик, крепко прижимая ноги несчастного. – Прости. Прости нас…

Вжииииххх!!! И обрызгав всех присутствующих кровью, отсеченная нога упала на пол. Дмитриева уже не нужно было прижимать к столешнице, он не сопротивлялся. Он просто агонизировал и захлебывался собственным криком.

– Прости, прости нас… – рыдал Нилепин. – Прости нас…

И чтобы не терять время и побыстрее прекратить страдания несчастного, Аркадьич провел включенной циркуляркой по второй ноге. Пятипальцева вырвало. Нилепин рыдал навзрыд и кричал: «Прости!!! Прости нас!!!» Обе ноги полетели в топку. В кочегарке уже явственно пахло мясом. Песня о лебеде на пруду, что качает звезду кончилась. Измазанный кровью с ног до головы Аркадьич еще раз повернул на скользком от кровищи столе куцее туловище еще живого Дмитриева, и перекрестив тело, провел пилой по шее.

В кочегарке сразу стихло.

– Блин, – чуть слышно прошептал Нилепин, – Надо было сразу с головы начинать…

09:10 – 09:18