Гиблый Выходной

«Рыбка» еще долго щебетала о всяких милых пустяках, а Лева, с трудом сдерживающий судороги руки, пытался не упустить зацепленного на багор Августа Дмитриева и самому не последовать за трупом. Спустя пять минут активного потения и напряжения всех существующих мышц молодой человек попрощался с ни о чем не подразумеващей «рыбкой», и, наконец-то ему удалось-таки вцепиться в мертвеца всеми десятью пальцами. Нилепин выдернул мертвеца на борт контейнера. Август Дмитриев полностью облепленный рыжеватой мелкодисперсной стружкой показал своему спасителю лицо и от внезапного испуга Лева едва не выронил того вниз и не свалился вместе с ним на землю. Хорошо, что Юра Пятипальцев и кочегар Аркадьич вовремя подхватили труп и приняли его в свои руки. Нилепин прыгнул вослед, его мутило, руки и ноги тряслись и он с трудом удерживался в вертикальном положении. Знала бы «рыбка» от какого дела она его отвлекала. Багор Лева отбросил. У него перед глазами стояло мертвое лицо Августа, сплошь покрытое стружкой, по структуре схожей с манной крупой. Порошок забился тому в ноздри, в уши, в волосы и в длинные усы, приоткрытый рот был забит стружкой, должно быть до самого горла. Глаза были закрыты иначе бы и их залепило стружкой. Одежду было не распознать – сплошная, похожая одновременно на корицу и манную крупу стружка.

– Понесли, – приказал кочегар.

Теперь за дело взялись Аркадьич и Пятипальцев. Взяв горемычного мертвеца за руки и за ноги, они сперва выволокли его из бокса на открытое пространство, где гуляла метель, а потом, убедившись, что охранника не видно, быстро отнесли его в кочегарку, дверь которой была буквально в десяти шагах. Вот тут молодой Лева смог перевести дух и согреться, его знобило. А в кочегарке было очень тепло, и не смотря на бардак и очевидное разгильдяйство – уютно. Пахло как в хорошей отапливаемой березовыми и сосновыми поленьями баней, в топке потрескивали горящие деревянные дверные детали. Через все кочегарские стены проходили различные трубопроводы с множеством вентилей, задвижек, заглушек и датчиков. На каждой трубе и вентиле висели самодельные картонки: «Вода хол. 1», «Вода гор. 7-4», «Гор.дав», «Выпуск втор», «Компрессор 2», «Пар», «Хол. из слесарки», «Обратка» и прочие. Лева не понимал, помогают ли эти таблички или наоборот путают. Впрочем, хозяйничали здесь истопники, а они знали назначение каждого трубопровода без всяких табличек и навешали их просто на всякий случай.

Из аудиоколонок под фортепьяно и скрипку пела шансоньетка.

Аркадьич закурил и некоторое время молча смотрел на лежащего на полу ученика электрика Августа Дмитриева, проработавшего на фабрике менее двух месяцев.

– Вот ведь как получилось… – тихо пробормотал кочегар. – Вообще-то это я его устроил на фабрику…

– Ты? – переспросил Нилепин.

– Я ему предложил работу, позвонил как старому приятелю. Данилыч его взял. А теперь вот оно как обернулось…

Повисла гнетущая тишина.

– Ну что так и будем смотреть? – наконец не выдержал наладчик Пятипальцев.

– Тело не полезет в топку, – озвучил Аркадьич очевидный факт.

– Естественно не полезет, – согласился здоровяк Пятипальцев вмиг сравнив объем топки с габаритами лежащего тела. – Собака полезла-бы…

– Козленок полез бы… – добавил Нилепин.

– А барашек? – спросил Пятипальцев.

– Если маленький, – продолжил размышлять кочегар, подкидывая в топку деревяшки. Он плюнул окурок сигареты в огонь и приказал поднять Дмитриева и положить его на стол с циркулярной пилой, которой кочегары распиливали двери и крупные детали, чтобы придать им размер, более подходящий для закидывания в топку. Приказ кочегара был выполнен. Два друга – Лева Нилепин и Юра Пятипальцев водрузили тело ученика электрика на разделочный стол и сразу же отпрянули назад. Аркадьич подступил к столу, взялся за самодельную рукоятку циркулярной пилы и на секундочку нажал на кнопку. По кочегарке разнесся жужжащий визг. Оба товарища синхронно вздрогнули и попятились к выходу.

– Приоткройте дверь, но не уходите, – обломал их кочегар.

– Нет, мы, пожалуй, пойдем, – пролепетал Нилепин.

– Дурачье, стойте на шухере. Может войти охранник.

И не успели два товарища ответить, что они так не договаривались и что им совсем не радостно наблюдать за разделкой своего коллеги, как Аркадьич, не смотря на свою анарексичную худобу, пододвинул коренастое тело Дмитриева к пиле и, чуть отвернув свою голову в бок, опустил включенную пилу на левую руку Августа Дмитриева. Сразу под плечом. Раздалось секундное изменение жужжания, и обгорелая до черна рука неудачливого ученика электрика отделилась от туловища. Только вот кровища упругой струей вышла наружу и забрызгала многое из внутреннего убранства кочегарки.

Нилепин судорожно икнул. Пятипальцев издал из своей необъятной утробы какой-то булькающий звук.

И в то же мгновение случилось то, что никто из троих не ожидал.

Август Дмитриев распахнул глаза.

Большие. Удивленные. Буквально светящиеся белками на фоне облепленного бежево-рыжей мучной стружкой.