Гильдия

— Извините за то, что опоздала, — сказала она, рухнув на пустой стул рядом с Каласом. — Я была на чердаке второй спальни. Амид, я нашла эту дырку в крыше. Рядом с трубой прореха в добрых полметра. Сквозь нее виден солнечный свет...

— Прости меня, Р'шан, — прервал ее Амид, — но об этой дырке в крыше мы можем поговорить позже. Мы только что узнали, что солдаты из Порфира придут сюда, чтобы попытаться найти нас внизу, в джунглях. Мы собрались, чтобы придумать план действий.

— О? Ну конечно! — Р'шан кивнула. — Вы захотите узнать, как у нас обстоят дела с припасами...

— Да, — сказал Амид, — но не сию минуту. Хэл, присутствующий здесь, единственный, кто разбирается в военном деле и в том, как они могли бы организовать поиск. Он задает вопросы.

— А, вы имеете в виду Друга?

— Конечно, Друга. Извини меня, — Амид, виновато взглянул на Хэла.

— Мое имя не имеет значения, — пожал плечами Хэл. — Вернемся к обсуждению ситуации. Сначала ты, Калас. Как получилось, что ты знаешь больше об оккупационных войсках, чем остальные, присутствующие здесь?

— Я был одним из них, — сказал Калас. Его голос был слегка хриплым, и внезапно Хэл сообразил, что он никогда прежде не слышал, как тот говорит. — Я попал под каменную лавину, когда мы вшестером преследовали бежавшего узника. Меня погребло под лавиной, и остальные, эти ублюдки, просто немного пошарили в камнях, а потом ушли, бросив меня там. Несколько членов Гильдии собирали поблизости плоды и видели, что произошло. После того как мои так называемые товарищи ушли, люди из Гильдии выкопали меня из-под камней и принесли меня сюда. У меня были сломаны рука и нога, не считая других ранений. Гильдия спасла мне жизнь. Так что я остался здесь. Я всегда готов помочь вам — бороться с этими сукиными сынами.

— Бороться с ними — это самое последнее, к чему мы стремимся, — сказал Хэл. — Выживет или погибнет Гильдия, зависит от того, узнают ли солдаты о том, что она все еще существует. Ты говоришь, что солдаты, которые были с тобой, почти сразу прекратили попытки выкопать тебя?

— Да. День был жаркий, но это их вовсе не оправдывает. Разве только с их точки зрения.

— Ты сетанец, ведь так?

— Да. — Калас взглянул на него. — А как ты догадался?

— Это слишком сложно, чтобы объяснять сейчас, — ответил Хэл. — Главным образом по твоей манере говорить. Расскажи мне про гарнизон.

Сколько там народа?

— Когда я находился там, то, считая офицеров, немногим больше двухсот. Но примерно тридцать из них — женщины и у них в основном кабинетная работа.

— А насколько большой, по-твоему, будет та поисковая партия, которую вышлют завтра?

Калас пожал плечами.

— Кто знает? Имеются пять боевых взводов по двадцать человек каждый. Остальная часть служащих в гарнизоне — офицеры. А эти пять взводов поочередно, по одному, несут активную службу — например караульную, но делать здесь нечего, и они просто сидят и ждут, когда что-то произойдет, например из камеры в секции допросов бежит заключенный. Другой взвод находится в резерве; в случае надобности они должны быть готовы заступить на службу в течение пяти минут — если дежурный взвод отправляется на какое-нибудь задание. Остальные свободны, пока не настанет их очередь. Дежурство длится двадцать шесть часов. День и ночь.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, — сказал Хэл. — По сути, активную службу несет только сотня солдат, а остальные выполняют лишь вспомогательные функции?

— Примерно так, — ответил Калас.

— Хорошо, как ты думаешь, из скольких человек может состоять завтрашняя поисковая партия, сколько в ней будет офицеров, будут ли они иметь карты и какое у них будет оружие и снаряжение.

Калас нахмурился.

— Сколько их будет, сказать невозможно. Если у них действительно серьезные намерения, они используют два полных взвода; но это только в том случае, если им одновременно не нужно проводить поиски где-нибудь еще. Скорее всего, участвовать будет один взвод.

— И сколько, всего людей в двух взводах — рядовых и командиров? — спросил Хэл.

— Два взвода, — ответил Калас, — это сорок рядовых, четыре отделенных, два взводных и, возможно, два офицера — или один. Из оружия у них будут обычные игольные ружья — и всего несколько энергетических винтовок. У сержантов и офицеров — энергетические пистолеты. Вот примерно и все.

— Никаких ручных гранатометов? А как насчет взрывчатых веществ? Никакой энергетической пушки, которая могла бы проделать отверстие в скале, если они найдут наш уступ?

Калас покачал головой.

— Черт, да я не знаю ни одного во всем гарнизоне, кто умел бы заряжать, наводить или стрелять из гранатомета или энергетической пушки. А что касается взрывчатых веществ, то не думаю, чтобы у них нашлось что-нибудь кроме ручных гранат и портативных зарядов, которые прикрепляют к стене дома, чтобы его разрушить, — и кроме того, я знаю только одного взводного, который сумел бы ими воспользоваться и при этом не взорваться самому. Да они взрывчатку сюда и не понесут. Они не предполагают здесь ничего такого, что можно взорвать.

— Хорошо, — кивнул Хэл. — А кто-нибудь в гарнизоне умеет идти по следу?

— Идти по следу, Друг?