Glaswen (СИ)

В следующие несколько недель Имс вымотался до предела: научный руководитель отправился с курсом лекций в США, и Имсу пришлось заменять его, читая лекции и проводя семинары для студентов-первогодков. Теперь сразу после лекции Имс отправлялся в библиотеку готовиться к следующей, проталкивая информацию внутрь себя с помощью галлона кофе, а его вечернее время съедали репетиции, которые Дерек в преддверии премьеры принялся проводить практически ежедневно. А еще нужно было успеть купить хоть какой-то еды, что само по себе превращалось в неслабый аттракцион, потому что по утрам Имс спал до последнего, выбирая все достающиеся ему мгновения сна, а в промежутке между подготовкой к лекциям и репетициями отправляться в магазин было бессмысленно – к этому времени они все уже были закрыты. Ехать же в какой-нибудь крупный торговый центр на окраине Дублина, где еще можно было найти работающие супермаркеты, у Имса уже не было ни желания, ни сил.

Видимо, исполненное страданий осунувшееся лицо Имса и голодный взгляд произвели сильное впечатление на Памелу О’Лири, которая исполняла главную женскую роль в спектакле, потому что она теперь во время перерывов постоянно оказывалась рядом с Имсом, имея при этом двойной запас сэндвичей и кофе в термосе. И хотя циничная сторона Имса ничуть не испытывала иллюзий по поводу того, какой именно цели обычно пытаются достичь девушки, используя мужской желудок как промежуточную остановку, Имс испытывал по отношению к Памеле нешуточную благодарность.

В конце концов, если рассматривать желудок как перекресток дорог, то не стоит забывать, что эти дороги ведут на только на север, но и на юг. По мнению Имса, это направление было ничуть не хуже, принимая во внимание, что времени у него не оставалось не только на еду, но и на все остальное тоже.

Наконец, как это обычно бывает, все закончилось: научный руководитель Имса вернулся на родину, репетиции подошли к концу, завершившись генеральным прогоном, довольным Дереком и, как следствие, буйной тусовкой всего коллектива студенческого театра Тринити Колледжа в одном из баров Темпля.

Имс чувствовал себя так, словно сидит на золотом облаке, пролетая над волшебной страной. Кто-то из ребят-осветителей угостил его в плохо освещенной мужской уборной наполовину выкуренным косяком, и теперь все вокруг казалось иллюстрацией из старинной книжки с детскими сказками: очертания предметов точно сгладились, лица людей вокруг потеряли резкость фотографии и стали похожи на рисунки пастелью – нежные и немножко расплывчатые. Гул голосов в пабе слился в неразборчивую, но приятную для слуха мелодию, а коллеги-актеры враз помолодели и обрели приятную легкость в общении.

Памела, которая уже непринужденно устроила ладонь на колене Имса, тоже подрастеряла излишнюю напористость и чрезмерный феминизм, и, хотя и одетая в джинсы и черный свитер, гораздо больше сейчас напоминала прекрасную даму из баллад о подвигах короля Артура, чем во время репетиций, облаченная в сценический наряд со шлейфом и с лентами в волосах.

Имс, подобревший от пива и расслабленный от косяка, уже совсем было собрался сделать даме уместный комплимент с далеко идущими целями, когда Памела вдруг взмахнула рукой и широко заулыбалась кому-то, глядя за плечо Имса. Да и все остальные участники студенческой труппы внезапно оживились и приветственно замахали руками.

От мельтешения конечностей перед глазами у Имса чуть поплыло и в ушах зазвенело тонко и переливчато, и он, повернувшись, оступился и на мгновение потерял равновесие, и его тут же подхватили под локоть, помогая.

– Привет, Артур! – с нескрываемой радостью воскликнула Памела, и Имс даже ощутил нечто вроде секундного укола ревности: Памела так сияла, так хлопала ресницами, так всем телом выражала восторг от встречи с неведомым Артуром, что самолюбие Имса оказалось задетым.

А самым удивительным было то, что, кажется, все остальные тоже точно так же оживились и заколыхались, будто перед ними только что выставили сундук с драгоценностями.

– Вот, Имс, познакомься! – продолжала тем временем Памела, расцеловавшись с худым высоким брюнетом, чьего лица Имс так пока и не разглядел. – Это Артур!

Парень обернулся, и Имс в тот же миг узнал черные глаза со странным, нездешним каким-то разрезом, ямочки на щеках и оттопыренные уши, хотя видел их владельца уже давно и мельком, а вот поди ж ты – запомнилось так, словно он смотрел в это лицо годами.

– А мы уже знакомы, – сказал Артур, глядя прямо в глаза и весело улыбаясь.

– Привет, – ответил Имс.

Внезапная досада пропала так же мгновенно, как и появилась. Парень был симпатичный и, похоже, компанейский: недаром все зашевелились, и он тоже не остался в долгу, обнимаясь чуть ли не со всеми подряд и обмениваясь приветствиями и шутками.

– Это был самый популярный мальчик в колледже, когда мы все еще были зелеными младшекурсниками, – тут же насплетничала Имсу Памела. – Помню, все девчонки сходили по нему с ума.

– И ты тоже? – поддразнил Имс, отзываясь на промелькнувшую в голосе Памелы мечтательную нотку.