Глазами альбатроса

Мир становится совсем иным, когда любимое дитя покидает дом. И кто возьмется утверждать, что эти излучающие красоту молодые альбатросы, о которых заботились с таким усердием и преданностью, не были любимы?

За чертой рифа склоны атолла отвесно обрываются вниз. Всего в паре километров от мелководной бирюзовой лагуны океан уже темнеет фиолетовой глубиной. В синих волнах в одиночестве плещется черноногий альбатрос. Он выглядит таким взрослым, что только лоснящаяся, словно бы форменная, чернота его оперения – неизношенного и не выцветшего на солнце – выдает в нем свежеотчеканенного птенца. Неподалеку от него садится на воду птенец Амелии. Для него океан с его волнами – новый мир, прекрасный своей аскетичной простотой, как гладкая кожа. Он пристально рассматривает его с тем же изумлением, с каким вы когда-то изучали плавные изгибы тела своей первой возлюбленной или возлюбленного. Птенец Амелии расправляет свои великолепные крылья, ветерок подхватывает его, и он устремляется на север, движимый потоками воздуха, становится все меньше и меньше, пока вовсе не исчезает где-то далеко за пределами видимости. Если удача и впредь не оставит его, то, быть может, через несколько лет он вновь ступит ногами на твердую землю.

К середине июля птенца Амелии окружает только бескрайний океан, ветер давит на крылья снизу, играет в перьях, поддерживает тело на лету. Как и большинство птенцов темноспинных альбатросов, он направляется на север, продвигаясь к побережью Японии и России. Он впервые исследует море, и все здесь кажется ему таким новым и чрезвычайно интересным, как в первый школьный день. За годы морских путешествий он изучит границы океана и жизни.

Амелия тоже странствует. Она покидает Алеутские острова такой упитанной и счастливой, какой только может быть птица, держит курс прямиком на юг, пересекает по пути столь любимую ею промежуточную зону, субарктический фронт, а после следует по самой кромке течения на запад. Что удивительно, она описывает крюк и возвращается ровно туда же, где провела первую неделю июня, бесцельно кружа в радиусе 100 километров. Амелия остается здесь на несколько дней, чтобы потом отправиться на северо-запад снова добывать себе пропитание. Путешествия приводят ее в район Курильских островов к северу от Японии, что в четырех с лишним тысячах километров от острова Терн. Возможно, здесь, на западной окраине северной части Тихого океана, у границ самого обширного в мире водного пространства, через несколько недель пересекутся пути Амелии и ее птенца.

* * *

Брайан объявляет, что самолет будет на острове через полчаса. Немного погодя все обитатели Терна, кто пешком, а кто на велосипеде, примутся расчищать взлетно-посадочную полосу, шугая с нее птиц.

За предыдущие четыре года самолет убил всего одного альбатроса. Но в этом году он сбил уже четверых, двое из которых умерли. И в этом опять виновата жаркая безветренная погода, в которую альбатросы намного медленнее отрываются от земли.

Брайан выгоняет из гаража трактор – единственный моторизованный наземный транспорт на сотни километров вокруг, – на котором в случае крушения будут эвакуировать пострадавших. Огнетушители наготове. Все соответствует официальному протоколу.

Издалека еле слышно доносится шум двигателей.

Из зарослей появляется темноспинный альбатрос и шагает прямиком к Мелиссе, будто знает, что она ветеринар и что по вопросам самочувствия нужно обращаться именно к ней. Мелисса машет руками, пытаясь загнать его обратно в кусты. Птица, однако, не желает подчиняться, и Мелиссе приходится дважды бросаться за ней в погоню.

Неподалеку все время летает несколько птиц, в основном это крачки, но есть среди них и олуши, и даже один или два альбатроса. Высоко над головой вьется несколько сотен темных крачек. А еще более крупное скопление крачек и фрегатов кружит над прибоем у самого края рифа, где им ничто не угрожает.

Мелиссе вновь приходится загонять в кусты того самого альбатроса, она разговаривает с ним и машет руками в попытке согнать его с полосы. Похоже, он проникся к ней симпатией, а может, просто воспринимает все это как танец.

Ровно в назначенное время в небе появляется самолет. И тут же низко над полосой проносится черноногий альбатрос, а потом еще один решает прогуляться по ней пешком. Энтони подбегает, чтобы спугнуть недотепу, но тот продолжает шагать навстречу самолету.

С приближением самолета встревоженные птицы – большей частью кланяющиеся крачки – поднимаются в воздух беспорядочной массой. Полоса наконец-то свободна от альбатросов, но крачки и олуши до сих пор нет-нет да и промелькнут над ней. Самолет касается земли, бежит по взлетно-посадочной полосе до самого конца и благодаря какой-то безумной комбинации сноровки пилота и удачи не задевает ни единой птицы ни единого вида.

Альбатросы щелкают клювами, словно аплодируют пилоту. Напряжение потихоньку уходит, и мы медленно идем к самолету. А вслед за нами на взлетно-посадочную полосу выходит тот самый альбатрос, Мелиссин упрямец.