Глазами альбатроса

– Случалось, что черепахи выживали и с гораздо более серьезными повреждениями, – говорит Аарон. – Когда мы в первый раз заметили ее несколько дней назад, повреждения были еще совсем свежими и кровоточили. Теперь рана на заднем плавнике, похоже, затянулась.

Но та, что на переднем плавнике, по-прежнему открыта и кровоточит. Внутрь нее набился песок. Выглядит это удручающе.

Аарон считает, что если запястный сустав сохранился, то у животного есть шансы выжить. Но он помнит, как обнаружил черепаху, у которой полностью отсутствовал один из передних плавников, а панцирь был деформирован от голода. Несколько дней спустя он нашел ее мертвой на том же месте.

Ванесса рассказывает, что самки, у которых наполовину отсутствует задний плавник, роют слишком мелкое углубление для кладки.

– Заканчивается все тем, что при заполнении ямки они случайно выбрасывают из нее яйца и получается большой омлет.

Джулия предполагает, что следы укусов встречаются примерно у 10 % выползающих на берег черепах.

Чуть дальше дорогу нам пересекает путаница следов, тянущихся от воды к уступу и обратно. Аарон ловко двигается в темноте, заглядывая под каждую кочку и кустик с гибкостью рыщущего в поисках добычи горностая. Шарит лучом света. Черепах нет.

Но минутой позже в том месте, где песок избороздили глубокие полосы следов, фонарик Аарона высвечивает из темноты летящий в стороны песок. Он переводит луч на черепаху и говорит:

– Номер пятьдесят роет себе гнездо. Последние пару недель она то и дело показывается на берегу.

Вышедшая из-за облаков луна чертит на поверхности воды широкую серебряную дорожку. В этой прекрасной лагуне черепахи сражаются за свою жизнь со всеми, от хищных монстров и невидимых химикатов до крошечных вирусных частиц, которые попали к ним из загрязненных вод, находящихся в сотнях километров отсюда.

Песчаный берег заканчивается, и мы выходим на взлетно-посадочную полосу. Те из нас, кто до сих пор нес шлепанцы в руках, бросают их на землю и суют в них ноги. Мы снова на темном рубеже цивилизации.

Старания и везение

В первую неделю арктического лета Амелия летит над Беринговым морем, петляет и кружит на пути к островам Прибылова, протискивается между Св. Петром и Св. Павлом и 4 июля, в День независимости США, вплотную приближается к алеутскому острову Умнак. У птенцов, которые наконец-то научились летать, тоже своеобразный день независимости, и после этой революции пернатое племя подвергнется настоящему испытанию на выживание.

В каком-то смысле празднует свою независимость от тягот материнства и Амелия, которая странствует с единственной целью – прокормить себя. Она добралась до Царства альбатросов, до земли обетованной. Это край голодного лосося и беглой сельди, тучных стай мальков, которые жмутся к поверхности под действием страха и голода, и теснящихся в проливах между островами кальмаров, которые жертвуют собой, предаваясь страсти в короткий летний сезон. Это богатое, плодородное место, где суша встречается с морем, и оно изобилует жизнью. Амелия задерживается здесь на полторы недели и, будто стрелка на циферблате часов, медленно облетает круг диаметром 145 километров. Еще недавно она преодолевала такие расстояния всего за одно утро. Она кропотливо патрулирует течения, косяки рыб и скопления криля, рядом с которыми киты пускают в воздух фонтаны воды. Ей достается сельдь, раненная проворными горбачами. Компанию Амелии составляют стаи морских уток, тупиков и дельфинов, которые собираются здесь в поисках пищи, словно незваные гости на свадебном пиру. И хотя даже тут вода теплее, чем в былые времена, и добыча скуднее, чем необходимо другим видам животных, количества рыбы и кальмаров, которых день за днем находит Амелия, альбатросу вполне хватает, чтобы наесться досыта.

Команда орнитологов с острова Терн только что закончила последний предполетный подсчет птенцов альбатросов. Показатели второй год подряд выглядят удручающе. Февральские дожди, влияние Эль-Ниньо на погодные условия, температура воды в океане и труднодоступность пищи нанесли сокрушительный удар по выводку. Прибавьте к этому неучтенное количество птенцов, которые умерли от пластикового мусора в желудках, взрослых особей, которые пропустили гнездовой сезон из-за скудного питания, и жертв ярусного рыболовства, чье потомство было обречено на голодную смерть.

У черноногих альбатросов в живых осталось меньше половины потомства, и это намного ниже тех 70 %, что в среднем выживают у обоих видов. Для темноспинных альбатросов этот год и вовсе стал настоящей катастрофой. Их птенцы, как правило, появляются на свет на несколько дней раньше, и именно это сделало их столь уязвимыми в сезон дождей. Соответственно, темноспинные альбатросы понесли в этом году гораздо более значительные потери: у них выжило всего по восемь птенцов на 100 размножающихся пар.