Глобальный капитал. В 2-х тт. Т. 1

Все последние годы его почти исключительно ведут в рамках одного поля - поля духовно-религиозно-природного бытия. Единственная собственно социальная материя, которая к этому подключается - проблематика государства (но не как носителя права и/или особого аппарата, а как территории-власти-скрепы народного всеединства). Так, ищут нашу специфику уже не раз упоминавшиеся авторы: Н. Нарочницкая и С. Кара-Мурза, Ю. Осипов и многие, многие другие. Все они в большей или в меньшей мере сходятся на том, что у России (как некоего историко-пространственного континуума, сохраняющегося так или иначе на протяжении многих столетий вопреки всем катаклизмам нашей Родины) есть некоторый набор черт, который можно описать в понятиях соборности, народности, православия, державной государственности, приоритета духовных ценностей над материальными и интересов целого над интересами индивида.

И поскольку авторы, принадлежащие к этому полю, стоят на позициях так называемого «цивилизационного подхода» как главного (единственного) ключа к пониманию истории вообще и российской истории в частности, постольку в данном тексте будет сразу же сформулировано очень жесткое утверждение: в рамках цивилизационного подхода нельзя найти ответ на вопрос о специфике российского социума и инвариантах его эволюции.

Обоснование этого положения в рамках относительно небольшого текста будет поневоле кратким. Главная наша задача - сформулировать тезисы-гипотезы.

Как нельзя искать специфику России

Сначала о том, как нельзя, на наш взгляд, искать специфику российского социума.

Первое. Ее нельзя искать в тех добродетельных чертах, которые записаны в любом универсалистском, принадлежащем всему человечеству, всем историческим эпохам послании, будь то религиозном (например, известные десять заповедей.) или светском (Декларация прав человека.), которое люди воспринимают как критерий нравственного поведения.

Так, нельзя искать специфику России в универсалиях христианской религии. Во-первых, потому, что надо точно трактовать религиозные посылы. Если мы вспомним десять заповедей так, как они были сформулированы в Библии (авторы апеллируют к русскому переводу), то, напомним, первые четыре из них посвящены тому, что на первом месте в жизни человека должен стоять Господь. Далее идет набор императивов, многие из которых сегодня выглядят по меньшей мере странно (только один пример: в этих заповедях, в частности, говорится, что нельзя возжелать чужого раба, но ничего не говорится о том, что иметь своего раба - аморально)²¹¹

.

В общественном сознании эти религиозные заповеди превратились в повторение тех инвариантов человеческого бытия, которые вы найдете (с очень небольшими флуктуациями) в любой другой социально-философской системе. Подавляющее большинство этических доктрин, в том числе тех, что лежат вне христианства в историческом времени (в частности, предшествуя ему) или социальном пространстве (атеизма, мусульманства, буддизма.), настаивают на том, что убийство, прелюбодеяние, посягательство на собственность другого и т.п. аморальны.

Вот почему специфику православия или тем более российского социума здесь не поймать.

(В скобках заметим: мы не встречали четкой формулировки такой специфики православия как религии, в отличие от остальных ветвей христианства, которая бы точно указывала на основные особенности нашего сообщества. То, что для России - хотя и не только для России и не для всей России - типично православие, не означает, что специфика этой религии есть специфика России. Для России на протяжении тысячелетий было типично язычество. Бывшая до 1917 года в подавляющем большинстве православной Российская империя в течение всего лишь нескольких десятилетий превратилась в СССР, где люди были как минимум не менее нравственны, духовны и культурны, чем в прежней империи, но о религии в подавляющем большинстве вообще не задумывались.)

Итак, специфику России нельзя искать в универсальных ценностях Человечества. Нельзя, ибо иначе мы себя - русских (в лучшем случае -россиян) выдаем за тех, кто по фундаментальнейшему, универсальному, общечеловеческому критерию лучше других. Те, кто поступает так, по сути утверждают, что мы - Русские - адекватнее, полнее, истиннее и т.п. отражаем-воплощаем высшие и универсальные нравственные ценности Человечества. Последнее есть чистой воды национализм в его неприкрыто-негативном смысле.

Второе. Не надо искать специфику российского социума в тех чертах, которые исторически в разное время воспроизводились в разных социумах (сходных социальных характеристиках, проявлявших себя наиболее ярко сначала в одних, затем в других цивилизациях).