Гнев королей

– Разделяю твое разочарование. Мне самому не хотелось в это верить. Мне нравится Вахтель. Но никаких сомнений нет. Вероятно, что-то изменилось.

– Что именно?

– Не знаю. Предлагаю не обращать внимания – арестовав его, мы ничего не выиграем. Будем и дальше относиться к нему как к сокровищу, не подпуская его ни к чему, что могло бы представлять хоть какой-то интерес.

– Если ты это гарантируешь, я согласна.

– И Тоби тоже. Возможно, главный заговорщик – на самом деле этот мальчишка.

Ингер покачала головой и что-то пробормотала. Бабельтоск подозревал, что ей причинило боль предательство Вахтеля. И еще его удивляло, почему рядом с ней никогда нет юного короля. Да, Фальк был мал и болезнен, но ему следовало впитывать искусство королевского правления с молоком матери. Однако к груди настоящей матери его не прикладывали ни разу.

– Что насчет денег? – спросила Ингер.

– Все то же. Мы с господином Вольфом исчерпали все идеи, до каких только могли додуматься. Теперь занимаемся тем же, что и все остальные, – пытаемся восстановить путь воров и искать повсюду в его окрестностях.

– Другие тоже ищут?

– Предполагается, что там куча денег. – Стараясь, чтобы голос его звучал как можно спокойнее, он добавил: – Возможно, придется рассмотреть и такой вариант, что деньги уже кто-то забрал – может, генерал Лиакопулос, а может, они все это время были у Майкла Требилькока.

– Продолжайте искать! – бросила Ингер. – И не останавливайтесь. Эти деньги – единственная наша надежда продержаться.

Слуга доложил, что Натан Вольф желает немедленно видеть свою королеву.

Ингер посмотрела на чародея. Тот пожал плечами.

– Пусть войдет.

Бабельтоск злился на Вольфа, выбравшего крайне неудачную минуту. Он как раз собирался затронуть вопрос о своих неотложных потребностях.

Вольф не стал тратить время зря.

– Кристен перебралась в Седльмайр. Ее приняли у себя Мундвиллеры. Старейшины Седльмайра объявили о поддержке Браги. Опять.

– Когда нам следует ожидать неприятностей? – Ингер взглянула на Бабельтоска, словно говоря: «Разыщи казну, и побыстрее».

– В ближайшее время – вряд ли, – ответил Вольф.

– Натан?

– Их стратегия, которую они намерены повсюду проповедовать, состоит в том, чтобы не обращать на нас внимания.

– Странный способ вести дела, – заметил Бабельтоск.

– Я докладываю о том, что доложили мне. Они намереваются действовать по-деловому, объединяя королевство из Седльмайра и избегая любых сражений. Как мне кажется, в итоге все закончится полным контролем над финансами. Сословия приспособятся к новой реальности.

– Ты что-то недоговариваешь, Натан, – сказала Ингер. – Что именно?

– Не хочу еще больше тебя расстраивать.

Чародей с трудом сохранял невозмутимый вид.

– Выкладывай.

– Ваше величество, люди, поддерживающие Кристен, не ведут никаких военных приготовлений, считая, что в том нет необходимости. Они ожидают, что мы рухнем под тяжестью собственной некомпетентности.

Натан попытался смягчить укол. Возможно, упомянутые им люди не называли ничьих имен, кроме Ингер.

– Мы их разочаруем, – заявила королева.

Взгляд ее дал понять Бабельтоску, что будущее теперь полностью зависит от него.

Опечаленный, он ушел вместе с Вольфом. Ему так и не удалось заложить хоть какой-то фундамент.

Вольф сопровождал Бабельтоска до самых покоев чародея.

– Не отчаивайся, господин Вольф. Мы еще не исчерпали все возможности.

– Ты что-нибудь вытянул из того трупа?

– Нет. Нам предстоит состязание в уме с врагами. Хитростью придется заменить то, чего нам не хватает, – деньги и численность.

Вольфа его слова не слишком убедили.

Бабельтоск размышлял, как долго еще выдержит Натан. Стоит ему дезертировать, и остальные итаскийцы последуют за ним.

Бабельтоск тайком сунул тюремщику серебряную монету. Тот ушел, вероятно, в «Кривой Вывих» и забыл ключи.

Уже месяц в тюрьме был лишь один заключенный, который заскулил, услышав звон ключей.

Бабельтоск пристально взглянул на Дэйна Грейфеллса. Положение герцога было далеко уже не столь мрачным. Его переместили в камеру получше, со светильниками. Он питался тем же, что и солдаты гарнизона. Ему предоставили собственный ночной горшок, который ежедневно опорожнялся, а также небольшой стол, стул, перо, чернила и недорогую бумагу, хотя ему запрещалось общаться с кем-либо извне. Каждые пять дней на полу стелили свежую солому. У него была койка, подушка и грубое солдатское одеяло.

– Неплохо для непопулярного пленника, – заметил чародей.

Грейфеллс забился в угол. Когда Бабельтоск погремел ключами, он жалобно мяукнул.

Чародей с полминуты смотрел на него, а затем проворчал:

– Похоже, равновесие восстановлено. Меня это больше не интересует. Живи в мире с самим собой, ваша светлость.

Он вернулся тем же путем, каким пришел, оставив ключи на прежнем месте. Вскоре он покинул замок. Если кто-то и заметил визит чародея, его это нисколько не волновало.

Чеймс Маркс, известный также как Чеймс Фельт, Гейман Фельт, Маркус Майклс и еще под полудюжиной имен, после недолгого перерыва вернулся в свою аптеку. Обитателей замка он не интересовал ни под каким именем, несмотря на его очевидную связь с Хайдой Хельтклер.