Гнев королей

Гарун решил, что вскоре ему предстоит туда отправиться. Эти люди предпочитали не раскрывать полностью карты, но ему не требовалось многого, чтобы проникнуть в их мысли. Он знал, как работают их мозги – те мало чем отличались от его собственных.

Он мог даже снова увидеть Ясмид.

И он с нетерпением этого ждал.

Ингер проводила поспешное последнее совещание с Джозайей, Натаном и Бабельтоском. Новости этим утром были блестящие. Враждебные группировки пока не успели образоваться. Делегаты платили за все необходимое. Собирались налоги, с которыми с улыбкой расставались местные жители. Возникла угроза всеобщего процветания. Все указывало на то, что собравшиеся на заседание Тинга в самом деле не желают возвращения хаоса, преобладавшего после исчезновения короля.

– Хватит суетиться, – сказал Джозайя. – У тебя все отлично получится. Просто выйди и скажи им то, что говорила мне. Они тебя послушают.

Она взглянула на Фалька, который дремал в маленьком кресле, облаченный в одежду, модную в те времена, когда ее носил Гайя-Ланге. На обновки не было денег.

– Я буду рядом с ним, – успокаивал Джозайя. – Ему не придется ничего делать, просто показаться. Если никто не поднимет шум, он не испугается и никакого приступа с ним не случится. Как он сейчас? – Полковник жестко взглянул на доктора Вахтеля.

– Ты прав, полковник. Я дал ему лекарство.

Старик продолжал исполнять свой долг, несмотря на страх от осознания того, что он – затаившийся рядом с Фальком и Ингер враг. Ингер твердо верила, что он не способен на жестокость, и была права. Вахтель не причинил бы никому физического вреда ради продвижения своей политики.

Гейлс присел рядом с Фальком, поправляя воротник мальчика.

– Помнишь, что делать?

Мальчик кивнул. Он был слегка напуган и нервничал, но выглядел серьезным и решительным, каким только может быть ребенок.

– Хорошо. Ладно, идем.

Бабельтоск вошел первым, в качестве фактора устрашения. Гул сотни голосов постепенно затихал.

Натан ускользнул, намереваясь покрутиться среди публики и послушать разговоры.

Вошел Фальк, за которым последовали Гейлс и Ингер. Мальчик занял свое место на виду у всех. Он не проявлял ни малейшего страха, которого опасался Джозайя, – отчасти из-за плохого зрения, не дававшего ему различить большинство повернувшихся к нему лиц.

Ингер шагнула на трибуну, еле слышно застонав. У нее-то было превосходное зрение, и она прекрасно видела каждое лицо. Многие желали ей всех бед. Она начала свою речь, пытаясь последовать совету Бабельтоска хотя бы раз посмотреть в глаза каждому.

Все было хорошо, пока она не дошла до делегации Седльмайра.

Ее обдало холодом, и она лишилась дара речи, не в силах произнести ничего, кроме бессвязного писка. Казалось, этому не будет конца.

Послышался ропот. Делегаты спрашивали, что случилось.

Гейлсу потребовалось полминуты, чтобы понять. Он оказался не готов к тому невероятному, что предстало его глазам.

Озора Мундвиллер холодно и самодовольно улыбалась. На руках у нее было две пары – короли и валеты. Два Браги, а также Майкл Требилькок и Арал Дантис. Не говоря уже о дамах.

Бабельтоск не мог отвести взгляда от девицы Хельтклер.

Как все эти люди проникли сюда незамеченными? Хотя стражников было немного и никому не ставили задачу высматривать мертвых королей, кто-то должен был хоть на что-то обратить внимание.

Шум становился все громче. Ингер с посеревшим лицом смотрела на них словно загипнотизированная взглядом змеи мышь. Фальк испуганно задрожал. Гейлс шагнул ближе к Бабельтоску.

– Мы теперь в глубокой заднице, но ничего не делай, если только на нас не попытаются напасть.

Бабельтоск узнал только одно лицо, но ощущал все напряжение момента. События разворачивались не по плану и весьма опасным образом.

– Понял. Но делать что-то нужно.

От седльмайрцев отделился высокий мужчина. Избавившись от тяжелого плаща и хромоты, скрывавших его личность, и не сводя глаз с Ингер, он направился к ней. Остальные тоже его узнавали. К тому времени, когда он оказался рядом с женой, в зале Тинга уже творился настоящий ад.

25

Поздняя осень 1018 г. от О.И.И.

Пустыня отчаяния

Любимыми приспешниками Мегелина были близнецы-чиновники Мизр и Миср, по прозвищу Безотцовщина, которое предпочитали вместо «абд-Мегелин», или «слуга Мегелина». Менее значительные персоны из числа роялистов неслышно и осторожно от него отдалялись. Ходили слухи, будто близнецы старше самого Аль-Ремиша и меняли имена и веру столь же часто, как и сам город. Они отличались исконной продажностью и умением околдовать любого, оказавшегося рядом. По каким-то причинам Мегелин доверял им больше, чем всем прочим окружавшим его людям с черной душой.

Их нынешняя преданность Мегелину была во многом вынужденной. В свое время Мизр попытался влезть в разговор короля с неким существом, которое все считали мифическим. Близнецы, однако, быстро пошли на попятный, поскольку друг Мегелина не знал ни жалости, ни пощады. От его всевидящего ока или далеко идущего гнева невозможно было убежать.