Гнев королей

– Да, конечно. Не хочу быть назойливым, учитывая твое недомогание. Так вот, мы нашли тайник с заплесневевшими реестрами времен первых дней движения Ученика. Большинство написаны рукой твоего отца, некоторые – твоей матери. И еще два – рукой Бича Господнего.

– Ого! – ошеломленно проговорила она.

Это могли быть важные исторические документы.

– Воистину, хотя они в плохом состоянии. Они ценны скорее как память, чем записи, – хотя я видел кое-какие интересные заметки и размышления, не попавшие в официальные сочинения твоего отца.

– В этих записях содержатся некие выдающиеся откровения? Или некая чудовищная ересь? Ты это имел в виду?

– Вовсе нет, госпожа. То, что удалось расшифровать, лишь укрепило мою веру. Вопрос же, о котором идет речь, состоит вот в чем: что случилось с громовым амулетом, который твой отец получил от ангела?

Ясмид озадаченно нахмурилась. То, о чем говорил аль-Димишки, считалось скорее легендой, чем…

– А, тот амулет? С помощью которого он вызывал молнии или обрушивал камни с неба? Который обратил ход сражения у Пяти Кругов и на солончаке?

– Тот самый амулет, госпожа. Да.

– Он пропал.

– Госпожа?

– Отец его потерял, Адим. После того как его ранили под Либианнином, амулет забрал западный солдат. Мародеры приняли отца за еще одного убитого воина. Отец потратил годы, пытаясь отыскать амулет, но ему это не удалось. Даже ангел не сумел ему помочь. Наверняка отец нашел бы его, если бы тот уцелел, так что, скорее всего, амулет просто разломали и переплавили. Но почему ты об этом спрашиваешь?

– Но те записи… – потрясенно проговорил аль-Димишки. – Это в самом деле правда? Я был уверен, что наткнулся на нечто, способное все изменить.

– Возможно, но не в том смысле, в котором ты надеялся. Попробуй выяснить больше. Но могу сказать тебе вот что: воры, обыскивающие имущество моего отца, вряд ли не заметили бы настоящий амулет. Он был сделан из золота, украшен драгоценными камнями и весил добрых полфунта. Ангел не хотел, чтобы амулет остался незамеченным.

Плечи аль-Димишки безвольно обвисли.

– Горе мне! Я так обрадовался, думая, что у нас может появиться могущественное орудие для священной борьбы.

Ясмид поморщилась, сдерживая боль.

– Может, что-то и есть. Может, даже нечто, что дал моему отцу ангел. Возможно, отец поверил, что это изначальный амулет. Я знаю, он ненавидел эту вещь. Порой он рисковал всем, лишь бы ее не применять… После того, что случилось под Либианнином, после того, как он в очередной раз чудом избежал смерти, отец во многом обманывал себя ложными надеждами. По крайней мере, так рассказывает Хабибулла. Он был свидетелем большей части падения моего отца – в отличие от меня. Тогда меня здесь не было. Так что поговори с Хабибуллой. Возможно, он расскажет, как все обстояло на самом деле.

Аль-Димишки еще больше обмяк.

– Прошу прощения, что зря потратил твое время. Пожалуй, я пойду.

– Вовсе нет, Адим. Нисколько. Ты дал мне повод поразмыслить над тайной истории. И… возможно, ты все же наткнулся на нечто важное, но не понял этого, сделав ошибочный вывод. Продолжай искать. И держи меня в курсе.

– Да будет на то твоя воля.

Ясмид смотрела ему вслед, надеясь, что это отвлечет его от мыслей о ее здоровье достаточно надолго, чтобы им с Хабибуллой удалось выбрать стратегию, которая позволит ей остаться невредимой.

Для этого нужно чудо. И если оно случится, то совершить его мог бы только тот старик. Ясмид поняла, что больше не способна ни на что, кроме паники.

Ясмид вернулась в личные покои в сопровождении Хабибуллы. Служанки наблюдали за ними с почтительного расстояния, не позволявшего что-либо услышать.

– Теперь, когда я чересчур распустила язык, мне придется узнать мнение отца, – сказала она.

После дискуссии с аль-Димишки она пребывала в немалом замешательстве. Неужели Гарун стал обладателем чего-то могущественного? Что, если именно ради этого он и явился в Себиль-эль-Селиб?

Она вновь ощутила неприятный комок в желудке.

– Да, придется. Но без этого в любом случае не обойтись, особенно если учесть, что мы объявили о выздоровлении Ученика. – Хабибулла пристально взглянул на нее. – Если ты с ним не посоветуешься, могут последовать более острые вопросы.

Хабибулла понимал, что ей несколько не по себе после разговора с аль-Димишки.

– Знаю. Но от его советов нет никакой пользы. Он не отдает себе отчета в том, что прошли годы. Если мы попытаемся показать его людям, все наши усилия пойдут прахом – он откажется признавать, насколько изменился мир.

– Верно. Но тебе все равно придется совершить определенный ритуал – так же как приходилось и ему даже в те времена, когда он пользовался наибольшей популярностью. Те, кто предоставил в твое распоряжение свою жизнь и честь, вправе на что-то рассчитывать взамен. Если ты не оправдаешь их ожиданий, тебя может постичь та же судьба, которая, похоже, постигла Мегелина.

Ясмид недовольно буркнула – не в знак согласия, но потому, что ее завтрак вдруг запросился наружу. Однако ей вновь удалось сдержать тошноту.