Гнев королей

Новость уже разлетелась, и народ вышел на улицы. Большинство уважительно молчали, и в их взглядах ощущался сверхъестественный благоговейный трепет.

И вместе с ним – надежда.

Природа благословила Кавелин, и финансовые его дела постоянно улучшались. Но политическая ситуация оставалась спокойной главным образом потому, что соперники вымотались и, в случае Ингер, обнищали. Простой народ в страхе ждал того дня, когда она получит новые средства.

Все это предвещало возможность избежать худшего.

То была чудесная надежда.

Когда волнение в зале Тинга улеглось, Ингер уставилась на Джозайю Гейлса. Тот молчал, как и Бабельтоск, а также вновь присоединившийся к ним все еще потрясенный Натан. Доктор Вахтель беспокойно переминался с ноги на ногу, но держал язык за зубами.

– Что будем делать? – прошептала Ингер. – Что будем делать?

На чей-либо совет она не рассчитывала. Джозайя, однако, выглядел так, будто сбросил с себя громадное бремя. Натан боялся – его будущее уже не казалось столь прекрасным, как прежде, обретя привкус горького миндаля. Бабельтоск таращился в ту сторону, куда Озора Мундвиллер увела свой клан, в том числе девицу Хельтклер.

Ингер беспокоилась за чародея, которого мучила некая навязчивая идея. Это вполне могло стать предвестием надвигающейся тьмы. Она надеялась, что ошибается, что ей только кажется и он не из тех, кому хватит малого, чтобы шагнуть во мрак, поглотивший отца Атера Кендо.

Несмотря на все надежды, этим утром она сомневалась, что когда-нибудь снова увидит в своей жизни хоть что-то хорошее. К ней нетерпеливо подкрадывался ад.

– Что будем делать? – переспросил Джозайя. – Как насчет того, чтобы отправиться по домам, залечь на дно и ждать, что будет дальше?

Браги вернулся подобно природной стихии, сосредоточив в себе всю энергию и накопившиеся ожидания. Ничто теперь не могло произойти без его участия. И ему удалось это с легкостью, инстинктивно.

Браги вернулся, но стал другим. Он оставался таким же крепким орешком, каким его помнили, но в нем появилось что-то еще – возможно, как показалось Ингер, новая зрелость.

– Ты прав, Джозайя, – ответила она. – Отдадимся на волю судьбы и посмотрим, куда она нас приведет.

Судя по тому, как вел себя Браги, это мог быть вовсе не тот ад, которого она ожидала. Главное – он не был из числа Грейфеллсов.

Хотя день стоял в самом разгаре и должно было потеплеть, по дороге к замку выпало немного снега. Снежинки тотчас же таяли, но предвещали неизбежность зимы.

Ингер поняла, что деревья сбросили большую часть листвы. Когда это произошло? Из-за своей занятости она ничего не замечала. Печально – осень была ее любимым временем года. Ей нравились осенние цвета.

– Джозайя, листья опали.

– Гм?

– Мы не замечали много хорошего.

Гейлс утвердительно буркнул, хотя понятия не имел, о чем она думала. Ее это вполне устраивало. Натан и Бабельтоск тоже кивнули, хотя понимали еще меньше.

Проведя в убежище шестнадцать дней, в течение которых росли слухи о его смерти, хотя труп так и не нашли, Мегелин бежал в пустыню к северу от Аль-Ремиша. Его сопровождали Миср и Мизр, престарелый управляющий по имени абд-Арлики, а также седой одноглазый негодяй, которого звали Ястребом, а за глаза Костлявым. Костлявый был самым обычным злодеем, оказавшимся при дворе Мегелина не без помощи близнецов, которые использовали его для защиты своих мерзких делишек. Он в самом деле был опасен, но среди простонародья прославился в основном тем, что лишь хвастался злодеяниями. Заявлял он о них не от души, а желая запугать. Однако пути Мегелина и Костлявого никогда бы не пересеклись, если бы не восстание. В самые опасные часы мятежа, когда обычные люди давали выход застарелому недовольству, тем, кто мог поплатиться жизнью, приходилось поддерживать друг друга. Близнецы обратились за помощью к Костлявому, поскольку тот был силен, отчаян и не знаком с совестью. Он согласился не только из-за щедрой платы, но и потому, что понимал: некоторые вполне могли воспользоваться хаосом, чтобы под его прикрытием вписать последнюю кровавую строку в историю Костлявого.

– Работенка как раз по мне, – заявил он, хотя был вовсе не рад обществу дряхлых стариков, слабака-короля и десятка ослов с множеством груза. Мегелин удивлялся, почему близнецы настояли на стаде животных.

Все вместе они направились на север, где их с наименьшей вероятностью стали бы искать. Мегелин не сразу понял, что они следуют тем же путем, что и отец, когда бежал из Аль-Ремиша, будучи еще моложе, чем он сейчас. В отличие от отца, Мегелина не преследовала орда разъяренных Непобедимых – собственно, его вообще никто не преследовал. Все в Аль-Ремише считали его погибшим. Даже Старый Пройдоха пребывал в отчаянии. Мегелин бин Гарун был слабым орудием – тупым, погнутым и потрескавшимся, но ничего лучшего не оставалось.

Несколько дней все шло хорошо. Паника миновала, страх отступил, напряжение спало. Они двигались дальше скорее по инерции, чем из необходимости. А потом страх вернулся в десятикратном размере.

– Что случилось, ваше величество? – спросил Мизр, глядя на потрясенного короля.