Гнездо аиста

Похоже, идут ко мне. Черт возьми! Опять притащились. Кто их звал? Чего они хотят? Покорно благодарю за посещение, господа коммунисты! А надо ли мне с ними разговаривать? У меня и так работы невпроворот. Я уж и не знаю, за что хвататься. И ждать вас я не стану, решил он, стегнул лошадей кнутом, и плуг врезался в землю.

— Добрый день, пан Резеш. Ну, как дела?

Кто это спросил? Да ведь это сам ихний секретарь, главный коммунист в районе. Надо же, пан Резеш. Как дела, пан Резеш? Чтоб вас черти взяли!

— Может, ты остановишься? — спросил Иван. — Поговорим немного, а лошади отдохнут. — Он ухватился за вожжи, но не дернул, а пошел по полю рядом с Резешем.

— Поговорим? О чем же? Времени нет. Поле сохнет, с каждым днем работать все тяжелее. Каждая минута на вес золота.

— Поэтому-то и надо поговорить, — сказал Гойдич.

— Да подожди ты. Остановись!

Иван потянул за вожжи.

— Хочу вовремя посеять, — буркнул Резеш, но коней все же остановил. — Ну, в чем дело?

— Мы пришли спросить, не нужно ли вам помочь? — сказал Гойдич.

Резеш уставился на Гойдича и долго смотрел на него к упор.

— Спасибо. Вы мне уже помогли однажды, — презрительно скривив губы, сказал он. — Опять пожаловали агитировать?

— Мы пришли предложить вам помощь, пан Резеш. Вот и все.

— Значит, снова вступать в кооператив? — Голос Резеша звучал холодно и насмешливо.

— Да на кой черт ты нам сдался? — рассердился Иван. — Надрывайся тут до упаду, если тебе так нравится. Мы уже кончаем работу на кооперативном поле. Можем и тебе трактором распахать. Хочешь?

Резеш от удивления онемел. Он долго не мог ничего сказать. Потом все же опомнился и посмотрел на жену: взгляд у нее был испуганный.

— Ничего мне не нужно. Сам вспашу, и засею сам. Как всегда, — проговорил он хрипло. — Хотя в этом году меня здорово подвела эта чертова погода. — Он вытер лицо рукавом.

Дева пресвятая, не пойму я что-то, думал он. Новое дело! Чего они от меня хотят? Вспахать мне поле трактором? Отец небесный, все бы заботы сразу с плеч долой.

— Заявление-то у вас заполнено. Мне только подписать надо? — насмешливо спросил он.

— Заплатите только за горючее и работу. И все.

— Я никогда никого не эксплуатировал. — В его голосе звучали язвительность и недоверие, но прежней самоуверенности как не бывало. Неужели они снова хотят меня заарканить?

— Дело ваше, пан Резеш. Мы вот посмотрели на ваше поле и подумали: мы-то уже кончаем, а у него еще по крайней мере гектар невспаханной земли. — Гойдич пожал плечами и пристально посмотрел на Резеша. — Я поступаю с вами так, как мне бы хотелось, чтобы вы поступили со мной, будь вы на моем месте. Я хотел бы, чтоб вы мне помогли, если можете, чтобы и я посеял раньше. Чтобы посеять завтра утром, а не через десять дней.

Резеш совсем растерялся. Боже мой, сеять завтра? Уж не смеются ли они надо мной? Нарочно пришли поиздеваться?

Гойдич ковырял носком ботинка свежевспаханную землю. Влаги в ней почти не было.

Господи, я не ослышался? Нет, не ослышался. Но что у них на уме?

— Так вы хотите мне помочь? — спросил он. — Это что же за ловушка? Будете меня снова брать в клещи?

Сердце у него билось так, будто он поднялся бегом на крутой склон. Нет, вы меня больше на колени не поставите, думал он. «Пан Резеш, не нужна ли вам помощь?!» Такие слова приятно слышать. Но на их приманку я не попадусь.

— Клещи? — усмехнулся Гойдич. — Да ведь мы ничего от вас не хотим. Мы немного облегчим ваш тяжелый труд, у вас будет лучше урожай, и вы выполните поставки. Вот и все.

Ага. Значит, вот оно что! Теперь ясно. Поставки. Вот что их беспокоит. Черт показал свои рожки! Значит, все-таки поставки.

И в то же время он почувствовал некоторое облегчение. Поставки ведь все равно надо выполнять. Странно, но как раз эта откровенность и заставила его заколебаться.

— А почему вы хотите помочь именно мне? — спросил он неуверенно. — Почему пришли именно ко мне?

— Не тебе одному поможем, не думай, — сказал Демко и, подойдя к лошади, похлопал ее по вспотевшему крупу. — Мы поможем всем, кто пашет на коровах, а если хватит времени, то еще и нескольким таким, как ты. Ясно? Начнем с бедняков. Но теперь, на ночь глядя, к ним на поле не поедешь. В их лапше еще запутаешься. Ну что? Хочешь?

— Прямо сейчас? Сегодня ночью? — Резеш облизал пересохшие губы. В голове у него все смешалось. Господи Иисусе, ведь утром я мог бы посеять. А что они там говорили? Не только мне помогут? Ничего не понимаю. Утром можно будет сеять?

— Мы вам даром ничего не предлагаем, пан Резеш, — снова вмешался Гойдич. — Я же сказал. Ничего. За помощь вы нам, конечно, заплатите. Через два-три часа поле будет вспахано и разбороновано. А в дальнейшем договаривайтесь с машинной станцией, очень вам советую. Ваш секретарь все вам устроит. — Он указал на Павла, стоявшего возле Демко.

Резеш поглядел на Павла. А ведь я тогда его папашу навозной жижей… Кровь прилила к его лицу. Коммунисты. Сам черт их не разберет! Но похоже, что на этот раз они говорят открыто и честно. Такой разговор мне понятен. Господи Иисусе, и это они, те самые, как же на них положиться?