Гнездо аиста

— Что поделаешь, нам это тоже позарез нужно, — проворчал лесник. — Мы же государственный сектор, у нас свой план. От районного начальства мне порядком влетело бы, если б я этот план не выполнил. Да и мужикам надо заработать за зиму немного деньжат. Ты, братец, радовался бы, что вы еще не завели общей конюшни. Чем бы вы теперь кормили лошадей?

— Лошади — особый разговор, — возразил Иван. — У кого они есть в деревне? У Хабы, Бошняка, Резеша…

— Да ну вас! — прервал его Сойка. — Знаю я их, этих саботажников! Не волнуйся, мы подумаем, как быть дальше. И вообще, оставь сейчас эти разговоры. Надеюсь, ты хоть что-то соображаешь? — обратился он к Петричко. — Если товарищ Гойдич в кои-то веки выбрался сюда, ему надо дать передохнуть… Черт возьми, думаешь, он не сыт по горло этими делами?!

Сойка наколол на вилку кружочек колбасы, но, прежде чем отправить его в рот, показал вилкой на волчью шкуру, висевшую под распятием, и спросил лесника:

— Где ты подстрелил этого леопарда?

Тут в горницу вернулся Гойдич. Он взял свой стакан и отхлебнул — вино было еще теплым, приятным. Хозяйка продолжала хлопотать возле плиты. Все сидели как прежде, со стаканами и чашками в руках.

— Ну что, выпьем? — добродушно улыбаясь, предложил Сойка и поднял стакан. — Пусть, как говорится, колбаса знает, что ее человек съел, а не собака!

Гойдич, однако, уловил какую-то напряженность в этой теплой, аппетитно пахнущей едой горнице.

— Что у вас произошло? — спросил он.

Но тут к столу подошла, шурша юбкой, лесничиха.

— Может, вам еще немного горяченького винца? — спросила она Гойдича и, не дожидаясь ответа, стала доливать ему стакан.

Сойка весело промурлыкал себе что-то под нос, потом положил на плечо лесничихи руку и запел:

Полюби меня, милашка,ляг ко мне и скинь рубашку…

— Ишь какой!.. Ну и шутник же вы! — сказала она.

— Кой-когда и пошутить надо! — не смутясь, ответил Сойка.

Гойдич почувствовал на себе пристальные взгляды трнавских кооператоров.

— У нас нечем кормить скот, — упрямо повторил Петричко.

Сойка досадливо махнул рукой. Черт бы тебя побрал, Петричко! Где это видано — возить в Трнавку жратву для коров? Бьюсь об заклад, что у таких, как Бошняк и Резеш, чердаки битком набиты сеном. И пусть у тебя, братец, не трясутся поджилки от страха перед этими реакционерами и хулиганами.

Так вот оно что… Значит, тут уже шел разговор об этом, смекнул Гойдич. Хорошо бы подольше ничего такого не слышать! Побыть еще немного, хотя бы мысленно побыть там, на холмах, среди тишины и покоя. Дожидаться кабана. Ведь он уже был у меня на мушке. Там я забыл обо всем, даже о морозе… Но покой, безмятежность, обретенные на этих холмах, улетучились так быстро… Всего каких-то четыре-пять часов продолжалось мое блаженство. И опять все не слава богу, с горечью думал он.

— Нас маленько подвело время, Петричко, — сокрушенно сказал Гойдич.

— Конечно, — со вздохом подтвердил Сойка, — Область вкатила нам такие задания, что ой-ой-ой! До конца года надо было разместить в кооперативных хлевах более трех тысяч коров и две тысячи свиней. Представляешь? — Он уставился на Петричко. — А куда их согнать? Вот мы и кинулись опрометью строить хлева. В других селах с ними обстояло ведь не так, как у вас в Трнавке.

— Да, нам пришлось срочно построить в районе восемь коровников и пять свинарников, — пояснил Гойдич. — А это отняло у нас все силы. И мы оказались в чертовски трудном положении. Но поступить иначе было нельзя. Не создав крупного животноводческого производства, мы ничего не изменим к лучшему.

Время… Опять все упирается в него. Нам так необходимо время, подумал он.

— Нам уже теперь почти нечего класть в кормушки, — растерянно сказал Иван и глубоко затянулся сигаретой.

— Верю. И так не только у вас, а всюду. Потому что новые члены оставили корма у себя, — продолжал Гойдич. — Мы думали, что они… ведь это же все-таки их скот… Вот и получилось досадное недоразумение. Неужели они не понимают, что сами подрубают сук, на котором сидят.

Гойдич отпил глоток вина, помолчал немного.

— Вот в следующем году, когда уберем общий урожай, мы будем в выигрыше. А этой зимой придется туго. Весна поможет нам окрепнуть. Весной у вас, Петричко, уже не будет никаких трудностей с пастбищем, — улыбнувшись, сказал он и придвинул свой стул поближе к дивану.

Я же знал, что так оно все и получится. При чем тут досадное недоразумение?! — слушая Гойдича, думал Сойка. И чего бояться? Требовать надо! Отдал корову — так и выкладывай для нее корм. Это же ясно, как дважды два четыре. Я бы с ними не церемонился… Но он молчал, рядом с Гойдичем он всегда чувствовал себя не в своей тарелке.

— До весны-то еще дожить надо! — заметил Иван. — Ведь пока всего лишь январь.

— Еще только начало зимы, — уточнил Петричко.