Гнездо аиста

Все в мире теперь связано в тугой клубок. Я вот знаю, чего мне хочется. Сплю и вижу: в нашем свинарнике вырастают горы мяса, снятся мне еще и горы картошки, горы отрубей. Чтобы ела их скотинка вдоволь. А пока наши загоны не полны. Эти негодяи в деревне еще много свиней у себя оставили. Но ничего, придет время — и у нас свинки будут так хрюкать, что оглохнуть недолго! От этих поросят я скоро свихнусь. Я уже с ними, стервецами, разговариваю, как с людьми. Ну, что вопишь? — говорю. Что с тобой?

Уж лучше бы мне ходить сейчас за своими поросятами. Я все-таки привык к их вони и хрюканью. Двенадцать свиноматок, один боров и сто тридцать шесть поросят. Это уже не шутка! А говорили тогда, что все, развалился ваш гроб. И теперь головорезы хотят пырнуть нас ножом в спину. Но ничего у них не выйдет, у этих подлюг.

Он уже представлял себе, как наливает в корыто свежую воду, молодая свинка в углу хрюкает, тычется пятачком в перегородку. Ну, что тебе надо? Уже боров понадобился? Ну и ну! Ничего, подождешь. Всему свое время. Еще пару килограммов набери, стервуля. Я тебе жратвы подкину, на… Нет, больше дать не могу. Ну, вот видишь — если бы на свете существовала справедливость, каждый носил бы кусочек жаркого солнышка под рубашкой, чтоб оно его грело. Но этого нет, и нам с Павлом приходится теперь пасти коров, а вместо меня за свинками будут ходить Копчикова с Беткой.

Копчикова — хорошая баба. Накормит, даст вам все, что и я. Копуша, правда. Это есть. Но зато может хоть целую ночь в свинарнике провести, если ты пороситься надумаешь. И в чистоте ты у нее будешь, для такого случая охапку свежей соломы она всегда найдет. Копчикова вам все устроит не хуже меня. Ну вот мы и пришли, сказал он себе. Тут уж я немножко отдохну. Он пристроился в тени кустов и огляделся. Одни коровы пощипывали траву, другие улеглись.

Демко был доволен. Услышав крик вылетевших из-за холма соек, он усмехнулся. Опять кто-то пришел посмотреть, как тут со стадом, подумал он. Надвинул шляпу на лоб, и веки его сомкнулись. Он задремал.

Павел, укрывшийся от солнца в тени кустов на противоположной стороне холма, тоже слышал крик всполошившихся соек. Черт возьми! Кого там снова несет нелегкая? С суковатой палкой в руке он осторожно вошел в заросли боярышника и терна. Сойки здесь взлетали уже чуть ли не из-под самых ног, их крик оглушил его. Он сделал еще несколько шагов и остолбенел. Анна!.. Что ей тут надо?

Вернувшись после военной службы в деревню, он встречал ее довольно часто, но уже не придавал этому особого значения. С того дня, как он встретился с нею на престольном празднике, изменилось многое. Она ушла к другому. Ну и ладно. Черт с ней! Анна поначалу удивилась, узнав, что он вернулся в Трнавку. Может, даже подумала, что ему хочется быть поближе к ней. А может, решила, что он собирается вредить Хабе. Сначала она была даже довольна, что Павел почти не обращает на нее внимания. Позже, когда он равнодушно проходил мимо нее, она делала вид, будто ей это странно. Весной Павел встретил Анну вскоре после того, как чуть не подрался с Дюри на кооперативном дворе. В ее глазах он прочел тогда немой вопрос. А теперь она стояла перед ним в зарослях боярышника посреди пастбища. Одна, в легкой блузке, с косынкой в руке и глядела ему прямо в глаза.

— Что ты тут делаешь? — спросил он охрипшим вдруг голосом. — Пришла посмотреть на ваших коров? Вот они. Все восемь и еще те две, которых вы будто бы отдали своим родителям. Смотри, их никто не съел.

— Перестань, Павел! Они не наши. — Она продолжала в упор глядеть на него.

Тот же чистый лоб, те же губы, те же большие серые глаза. Нет, глаза стали другими. Когда он встретил ее на престольном празднике, он заметил в них испуг, а также преданность, покорность. Это был скорее девичий, чем женский взгляд. Теперь в глазах ее появился другой блеск, они стали глубже, пытливее.

— Ты палку на меня приготовил? — усмехнувшись, спросила Анна. — Брось. Видишь, я пришла к тебе. — Она села на траву под кустом боярышника.

— Не боишься, что тебя здесь увидят? — пробормотал он.

— А чего бояться? Я пришла посмотреть на стадо, как все остальные. Ты, может, тоже сядешь?

Невероятно… Анна пришла к нему! Уж не сон ли это?

— Когда они должны вернуться? — спросил Павел.

— Кто? — не поняла Анна. — А-а! Не знаю. Со мной о таких вещах не говорят… Дюри теперь редко бывает дома. И сейчас его нет. Они с отцом еще утром запрягли лошадей и куда-то уехали. Вернутся только к вечеру.

Уж не хочет ли она сказать: не бойся, мол, нас тут не увидят?

— Куда же это он ездит? Может, завел себе другую? — насмешливо спросил он, садясь рядом с Анной.

— Кто вас, мужиков, знает, — вздохнула Анна. — Теперь вся жизнь кувырком пошла.

Да, кувырком, подумал он. Тут ты права. Ты вот сидишь здесь со мной. Ты сама ко мне в эти кусты пробралась. Да, видно, жизнь и впрямь кувырком пошла…

Он внимательно разглядывал Анну. Еще в тот свой приезд он заметил, что она пополнела в груди и бедрах. Теперь он видел ее совсем близко. И хотя они сидели в тени, солнце жгло, как раскаленная печь.