Гобелен с пастушкой Катей

Ты, надеюсь, меня не порицаешь за черное предательство? Выбора у меня не было, у тебя тоже. Когда я обронил волшебное имя, они поскрежетали зубами, но от меня отвалились. Стали опять задавать вопросы, но было уже не так страшно. Поняли, что я не играю в ихние игры, а просто рядом стоял. Имя их убедило. Про тебя тоже спросили, но между делом. Они вашу сестру в расчет не берут, что-то вроде движимого имущества вы для них. Твой умник расписал, как тебя запугали, они ему в глаза вежливо посмеялись. Мол ничего вы, северяне, в бабах не смыслите, их не надо запугивать, достаточно… ну, дальше ясно.

Затем покупатели прочли нам лекцию. Мол спасибо за содействие и информацию, они рады, что мы оказались в стороне, попросили в будущем придерживаться той же линии, в особенности подалее от упомянутого Сурена. Очень страшный человек и опаснейший бандит. Если он вдруг возникнет, они готовы от него защитить бесплатно. И подарочек под конец приберегли, ежели заметим бандита Сурена на горизонте, будут признательны за информацию, телефончик оставили и тысячу рублей в задаток. Извини, дитя, из вежливости пообещал. Все же большую любезность оказали, в живых оставили. Так что поздравляю.

— Тебя с тем же, Отче, я на тебя не в обиде, — сказала я с убеждением. — Наоборот, это мне следует просить прощения надо. Мало того, что ящики на тебя навешала, так кретин бандитов навел на контору.

— Ох, дитятко моё, кто там бандит, а кто герой своего отечества, то история разберет, — Валька не преминул преподнести урок политкорректности, затем вспомнил о насущном. — Главное, что вроде удалось выскочить без ущерба, они нас за людей не посчитали и пулю тратить не захотели. Чего уж лучше! Но вот Сережа твой… Он им и про машинку дареную наябедничал, видел мол, своими глазами. Они опять смеялись, пойди забери вместе с девочкой, мужчиной будешь! Я им объяснил, что это наш процент от возвращенного имущества. Они согласились. Да, если страшный Сурен не сразу стреляет, то он хорошо платит. Но и они за информацию о нем тоже неплохо заплатят. Можем иметь с тобой, дитя, все барыши сразу. Как думаешь?

— Можем начать прямо сегодня, непосредственно сейчас, — предложила я. — Тебе что сначала, про нанимателя или про Сурена?

— Про друга Пашу я догадываюсь. Он осчастливил тебя зарубежным туром на одну персону и дал инструкции, — догадался Валентин.

— Вот ничего ты не знаешь, — укорила я друга Валю. — Он инструкций не дал. Сказал, что сама компетентна. Насчет инструкций я бы с тобой потолковала.

— А мне теперь без разницы, — лениво отозвался Валентин. — Ты у меня дело перехватила, неблагодарное дитя, вот давай с другом Пашей и советуйся. Ты бы мне лучше сказала, какие инструкции тебе Сурен дал, страшный человек и опасный бандит. Набрала ты себе работодателей, моё разборчивое дитя! Насчет последнего я, собственно говоря, давно ждал — валяй в подробностях.

— Отче, я не ожидала такого безразличия! — воззвала я. — Сам говорил, что могут убить запросто, я душу пришла открывать, а ты безо всякого интереса.

— Ну, дорогая, о чем тебя страшный человек попросит, как узнает, куда ты собралась, догадаться не трудно, — заверил Валька почти без интереса. — Это, как говорили у нас в пятом классе — ежу понятно! Только теперь можешь ничего не бояться, вези хоть атомную бомбу в разобранном виде, если таможня пропустит.

— Не поняла тебя, Отче. Сам же говорил, чтоб не лезла в это дело! Бандиты вчера приходили, а ты теперь…, — я затруднилась с формулировкой.

— После вчерашнего и говорю, — без охоты объяснился Отче Валя. — Они хоть и страшные, но не слишком догадливые. Вернее, Паша сказал бы, что у них менталитет другой. Ты для них предмет, а не курьер. Тебя можно купить, продать, отдать родственнику на сдачу. А дело тебе поручить, да они со смеху помрут, куда, мол, ей с куриными мозгами. До террористов иных масштабов наши дяденьки пока не доросли, зависли в патриархальных ценностях у себя на задворках империи. Так что примирись с их низким мнением о тебе, делай что хочешь, разве что бандиту Сурену ящиков в ресторане не отдавай. И в аэропорт он пускай тебя не возит, лучше мы с Антоном отвезем и встретим. Едешь-то когда?

— Через неделю, в субботу. На десять дней, — ответила я без запинки.

— Богато дарит друг Паша, — одобрил Валентин. — Смотри, спросит потом за такую щедрость сполна. И не так, как ты думаешь. Ну ладно, так и быть, я с тобой на той неделе встречусь, мы визит к девушке Тэви отрепетируем, не могу я бросить тебя на полдороге. Это Паша думает, что ты компетентна, а я знаю, какую дурочку ты способна свалять.

— Спасибо, Отче, ты — настоящий друг, — с чувством сказала я. — И в Америку отпускаешь, и инструктировать берешься, и за Сурена не сердишься, а я думала — убьешь своею рукой.

— Оно, конечно, было бы лучше, спору нет, — согласился Валентин. — Но я сегодня, как ты заметила, очень благожелательно настроен, может быть, в себя не пришел после вчерашнего визита твоих друзей! Давай, дитя, гони на службу, а я поеду домой обретать покой…