Год, какого еще не бывало

        — Слизеринец... — обвиняюще выговорил Гарри в накатившей дремоте; зелье развязало ему язык, вот только контролировать сказанное было трудно. И он никогда не думал, что знает столько подходящих слов на С: — Скрытный, себе на уме, самодовольный слизеринец. С... м-м... саркастичный, самоуверенный, сердитый, самовлюбленный, снобистский слизе... ринец...

        Кажется, его учитель пробормотал себе под нос что-то вроде: «Полагаю, даже чересчур подпоил...», но Гарри в этом сомневался, и еще больше сомневался в том, что случилось потом. Ведь не мог же Снейп сделать то, что ему почудилось?

        Нет, решил он, конечно не мог. Не стал бы Снейп наклоняться и легонько целовать его в шрам на лбу, правда? Это все от зелья, это от навалившейся дремы он вдруг согрелся и почувствовал себя по-дурацки счастливым, что его не ненавидели.

        Совсем-совсем не ненавидели.

        Хихикнув еще раз или два, Гарри провалился в сон — самый счастливый за последние несколько недель.

Глава 30. Драко

        Все утро Гарри читал. Точнее, слушал — Гермиона притащила кое-какие учебники, а заодно и зачарованное перо, способное читать вслух. Гарри просто в восторг пришел. Правда, он не сразу приноровился водить пером точно по строчкам, не промахиваясь, но все равно, работало оно замечательно. Вот только говорило Гермиониным голосом. Гарри очень любил подругу, но она и вправду частенько говорила так, будто знала все на свете.

        «Непременно выпей тыквенный сок, — раз десять повторила она в тот день утром. — Там масса витамина А, он пойдет на пользу твоим глазам...»

        И не отстала, пока Гарри не осушил стакан до дна. Хорошо хоть, не попыталась всучить ему второй или сделать еще что-нибудь в том же духе, поскольку торопилась на уроки. После ее ухода в больничном крыле воцарилась скука: компанию Гарри составляли разве что говорящее перо да суетящаяся мадам Помфри. Колдомедик снова смазала его раны, то и дело приговаривая: «Ну вот, видишь же, идем на поправку». Стоило огромных трудов не огрызнуться: «Нет, не вижу!».

        Вот же упыриха старая! Даже в туалет одного не пускала! Будто не знала, что за шесть лет стычек с Волдемортом, и квиддича, и многочисленных несчастных случаев на зельеварении Гарри столько раз бывал в больничном крыле, что легко мог ориентироваться тут и с завязанными глазами, и вовсе без глаз!

        Наконец она от него отвязалась, и Гарри умудрился прослушать аж целую главу из учебника по трансфигурации в Гермионином исполнении. Он еще не нагнал класс, но предмет ему надоел, так что он вытащил из сложенной на тумбочке стопки другой учебник, открыл наугад и провел пером по строчке. В палате вновь зазвучал звонкий голос Гермионы:

        «Хотя предложенная Ульбером Нормандским классификация и по сей день применяется в некоторых случаях, истинное различие между чарами, меняющими настроение, и чарами, влияющими на отношение, состоит не столько в намерении, сколько в...»

        Раздались шаги, и громкий голос Драко Малфоя перебил перо:

        — Грейнджер, что за ахинею ты несешь? Мы до этой мути только через несколько недель дойдем... — Судя по звукам, Малфой заглянул за ширму — Помфри оставила ее, когда в последний раз накладывала мазь. — А где Грейнджер?

        Гарри поджал губы и демонстративно прикрыл глаза, давая понять: Драко явно не стоит того, чтобы на него смотреть. Может, и без особого эффекта — он так и так не видел, в конце концов, — ну и плевать.

        — Аппарировала отсюда, услышав, что ты идешь, — огрызнулся он, просто чтобы узнать, как слизеринец отреагирует на такое.

        Драко поперхнулся, но сразу же притворился, что просто закашлялся.

        — Хочешь сказать, что гря... что Грейнджер, магглорожденная, умеет аппарировать?

        Интересная смена терминов, особенно для Драко Малфоя. Правда, для Гарри это означало лишь, что слизеринец ведет себя... ну, как слизеринец, который что-то замыслил.

        — Конечно умеет, — ответил он тоном, в котором явственно слышалось: «Как же ты мне надоел, тупица!» — А ты сомневался?

        — Поттер, — протянул Драко, — в Хогвартсе невозможно аппарировать. Никто этого не может.

        — Домовики могут, — возразил Гарри. Пусть себе Малфой считает, что Гермиона умеет много больше него. — Я видел, как это делает Добби. Ты ведь знаешь Добби, а, Малфой?

        — По-твоему, я слежу за всеми эльфами, которые тут крутятся? — презрительно усмехнулся Драко.

        — Этот эльф некогда принадлежал твоему замечательному папочке, — внятно произнес Гарри. И добавил, не дождавшись никакой реакции: — Пока ему в руки не попал некий носок и...

        — Ах, этот, — только и пробормотал Драко.

        Любопытно, что это Малфой не вскинулся из-за отца? Да и насчет эльфа тоже промолчал. Очень, очень любопытно, но, может, это все тоже нарочно, чтобы усыпить бдительность.

        — А Гермиона проводит с домовиками кучу времени, — с подчеркнутой насмешкой продолжил Гарри. — Ее положение обязывает. Ты ведь помнишь про ГАВНЭ, а? Гражданскую ассоциацию восстановления независимости эльфов? Я и сам ошалел не меньше твоего, когда она вдруг начала пропадать и появляться точь-в-точь как домовики. А потом сказала, что это они ее научили.