Год, какого еще не бывало

        Гарри решил не обращать внимания на обоих и сосредоточился на том, что было сейчас важнее всего: на гриффиндорском благопожелании.

        — Ладно, рискнем, — объявил он, сверившись с выписками, которые делал уже несколько вечеров подряд. — Колокольчики, цветы миндаля, листья земляники, листья шалфея, семечки подсолнечника и цветы ириса!

        — Ни одной ошибки в списке, — кивнув, подтвердил Драко.

        — Но и список неполный, — донесся голос Снейпа. Гарри поднял голову: отец сидел на диване, элегантно положив ногу на ногу, и читал журнал по зельеварению.

        — Но я все указал: и цветы, и листья, и семечки, — возразил Гарри. — Что вы имеете в виду? Почему список неполный?

        Снейп слегка усмехнулся.

        — Семена подсолнечника кое-чем пропитаны. Кстати, я бы не советовал их есть.

        — Они ядовитые?

        — Нет, просто невкусные.

        — Я так никогда не разгадаю, — пожаловался Гарри, вытащил семечко из вазочки и принялся разглядывать. — Они немного более коричневатые, чем обычно, по-моему. Как будто чем-то покрыты... но как я узнаю, чем их пропитали?

        — Попробуй спросить кого-нибудь из гриффиндорцев, — отозвался Снейп.

        — То есть теперь вы предлагаете мне жульничать?

        — Откровенно говоря, растения часто определяют, просто спросив благопожелателя, — признал Снейп. — Особенно если у адресата нет таланта к травоведению или к смежной области знаний — зельеварению.

        Произнося это, Снейп глядел на Рона, что показалось Гарри странным... пока он не сообразил, на что ему намекают. «Спроси кого-нибудь из гриффиндорцев...»

        — Рон, — поколебавшись, рискнул позвать Гарри. — Ты, случайно, не знаешь, из чего Джинни и остальные наши составляли мое благопожелание?

        Рон упрямо продолжал писать, сосредоточенно наморщив лоб и шкрябая пером по пергаменту.

        — Рон? — Гарри еще раз попытался привлечь его внимание, но безуспешно.

        — Мистер Уизли, — протянул Снейп откровенно угрожающим тоном, хотя говорил он не громче, чем Гарри. Разумеется, это возымело эффект.

        Рон поднял голову; взгляд его был мрачен.

        — Да, сэр?

        Снейп прищурился.

        — Гарри к вам обращается.

        Рон поморщился и, не скрывая, что врет, презрительно проговорил:

        — Правда? Извините, не слышал. Чего тебе надо, Поттер?

        — Мерлина ради, ты мой лучший друг уже пять лет! — воскликнул Гарри. — Хватит уже этой ерунды! «Поттер!» Ты говоришь в точности как раньше Снейп и Драко. Уж казалось бы, одно это должно было бы тебя вразумить!

        — Возможно, ему следует несколько тысяч раз написать: «У Гарри есть имя», — задумчиво произнес Снейп небрежным тоном, в котором, тем не менее, слышалась угроза.

        — Чего тебе надо, Гарри? — нахмурившись, сдался Рон.

        — Ты все прекрасно слышал. Про благопожелание.

        Рон и не думал ничего отрицать, учитывая присутствие Снейпа, который явно жаждал задать ему новые строчки.

        — Поскольку оно не от меня, — яростно рявкнул он, — ни единая часть, слышишь? — я понятия не имею, что там! А теперь, будь так добр, дай мне дописать оставшиеся семнадцать предложений, чтоб им провалиться!

        Всего семнадцать? Гарри невольно обрадовался. Как бы ужасно Рон ни вел себя из-за всей этой истории с усыновлением, Гарри вовсе не радовался, вечер за вечером глядя на мучения своего друга. Что бы там ни говорил Снейп, назначать десять тысяч строк было просто необоснованно. Рон писал уже больше четырех недель кряду, а ведь наказали его за то, что, строго говоря, не было школьным нарушением. Он же вспылил не на уроке или в коридорах и даже не обращался при этом к самому Снейпу. Нет, это была просто ссора, какие бывают между друзьями, личное дело — и Гарри ужасно раздражало, что Снейп никак не мог этого понять.

        — Хорошо, что уже почти все, — тихо заметил Гарри, но его сочувствие вовсе не успокоило Рона.

        — Да уж, это точно, — буркнул тот, но в его голосе звучало далеко не только облегчение человека, у которого от долгой писанины сводит пальцы. Нет, он явно желал поскорее оказаться как можно дальше от Гарри, и это понимали все присутствовавшие.

        Кстати о сведенных пальцах... Гарри подошел к отцу и сел рядом на диван.

        — Вы мне не заколдуете опять руки? На этот раз чары продержались дней шесть, но сейчас опять все жутко болит.

        Снейп достал палочку и коснулся каждого пальца и обеих ладоней по очереди, бормоча на латыни, а потом сказал тихо:

        — Аравийская камедь, Гарри.

        — Что? Мне сходить принести?

        Снейп засмеялся; в его низком голосе слышалось чисто отцовское веселье.

        — Нет. Я имею в виду твое благопожелание. Семечки пропитаны аравийской камедью, гуммиарабиком.

        — А! — Гарри сжал и разжал кулаки и просиял: — Спасибо, профессор.

        Краем глаза он заметил, что Рон наблюдает за ними обоими, но, стоило посмотреть на него, немедленно опустил взгляд на свой свиток.

        — Ну, — сказал Гарри, возвращаясь за стол, — с книжкой Джинни расшифровать пожелание будет раз плюнуть.

        — О, вот это будет интересно, — съязвил Драко. — Жду не дождусь, когда ты его разгадаешь. Очень хочу видеть твое лицо.