《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

- Федя! – крикнул Басман, и тому вторило падение покосившейся лестницы.

Не успел крик тот стихнуть, как дверца люка с оглушительным грохотом захлопнулась. Раздался резкий удар, точно молота о сталь. Басманов тотчас же метнулся к люку, но боле он не поддавался. Без раздумий, Алексей метнулся за топором.

Тем временем, в погребе воцарился сплошной мрак. Сбитое дыхание Фёдора едва отдавало эхом. Тьма пленила полностью взор юноши, но первородному страху Басманов не поддался.

«Ежели я не вижу ни черта, то и паскуда эта так же слепа…» думалось Фёдору, покуда стоял он, опершись спиною к холодной стене погреба.

Не выдал себя опричник ни единым звуком.

Вдруг чиркнуло огниво, высекая сноп искр, и резкий запах гари заставил Басманова тотчас же прикрыть лицо рукой.

То был купец. Бросил он огниво на землю, да не выпускал топора из руки. Прямо под ногами мужика горела солома да сухие прутья. Несколько поодаль темнела бочка с порохом, часть коего уж просыпался по полу.

Был в том перелом, как только затеплился пламень на сучьях сухих. Того огня хватало, чтобы Фёдор отошёл от стены, да шашку свою держал наготове.

Не было ныне у купца никакой воли али рвения к битве. Замахнулся опричник, да в миг и снёс голову. Спокойствие, которым преисполнился мужик, когда замахнулся Фёдор над его головою, поразило опричника. Не противился купец, и голова его пала к ногам опричника.

Фёдор быстро оглядел погреб. Лестница лежала в нескольких шагах, да покосилась она настолько, что не было никакой возможности подняться по ней. Острота рассудка притуплялась. Чуял Фёдор, как удушье подступает к нему.

Наверху заслышался шум да стук топора по дереву.

- Живой!? – Фёдор различил жутком басистом гаме глас отца своего.

- Не дождётесь! – крикнул в ответ юноша, да так хрипло, что сам подивился.

Воздуха не хватало. Фёдор приметил ларь из грубых досок. Верно, высоты его хватало бы, чтобы сверху могли поддеть его и безо всякой лестницы. Напасть одна – толкать надобно, да на вид ларец тяжел был, да всяко выбора не было нынче.

Огонь же нещадно пожирал солому и сучья, брошенные ему спозаранок. Тело купца лежало неподвижно, и огненные языки медленно подступались к нему.

Фёдор принялся двигать ларец, как вдруг чёрная пелена вновь заслонила его взор, и будто бы сердце его ударило. Приступ кашля сдавил горло мёртвой хваткой. Фёдор ещё не потерял контроля над собою, но чувствовал, как силы покидают его. Ларь едва двинулся с места.

Снова треск, и пара обломков упали на пол. Сквозь мутную пелену видел Фёдор, как Андрей немец спрыгнул в погреб. Штаден в одно движение закинул руку Басманова себе на плечо. Опричники сверху скинули моток холщовой ткани. Несложно было схватить его, точно канат.

Братия наверху быстро вытащила Фёдора. Едва-едва поспела, не задевшись пороховым разрывом. Огонь быстро разносился по всему дому, когда опричники уж вышли на улицу.

Первые же глотки свежего воздуха вскружили голову Фёдору.

- Тео? – тотчас же нахмурился Штаден, отводя парня в сторону.

Едва успел Басманов отстраниться от друга своего, прежде чем опёрся рукой о забор. Немец едва успел придержать волосы Фёдора, когда того накрыл приступ тошноты.

…

Иоанн оперся рукой на холодный камень крепостной стены. С высоких стен Кремля Москва была как на ладони. Царский взор омрачился, как заметил он, как вдалеке, в кромешной тьме, полыхнуло пламя, освещая тонкую полосу дыма.

Тело Иоанна пробил лютый холод, а перед глазами оживали виденья, что терзали его накануне.

«Велел же не жечь огня…» со злостью государь сжал в руке посох свой.

Он отвёл взгляд от далёкого пламени, но душа его не могла отвернуться от полуночных кошмаров. Жар точно касался его лица, а в воздухе стоял неуёмный вой. Пламень снедал всё вокруг, и не было вокруг ничего, кроме вечно голодного огня и кромешной тьмы.

Иоанн в бессильи оперся рукой на холодный камень крепостной стены, покуда переводил дыхание.

- Отчего Ты сделался жесток со мной? – прошептал царь. – Где милосердие Твое?

Государь всё не мог перевести духу. Всё тело его наполняла дрожь, а сердце преисполнялось ужасом. Точно и ныне царь стоял, окружённые огненным кольцом, и не было ему силы вздохнуть полной грудью.

- Отчего должен зреть я адское пламя? Отчего не сокроешь от меня страшную муку? – вопрошал Иоанн. – Я вижу это, жар обдаёт меня… На кой чёрт Ты, Отче, насылаешь мне эти видения? Не многого прошу же, Отче! Отчего нельзя уберечь мне от сего пламени брати? Смирился я с немощью своей, смирился! Отчего же мучишь ты меня!?

Ночной кошмар обратился явью. Знал Иоанн, что никто из братии не мог ослушаться его приказа – из страха ли, али из верности, но ни один опричник сей ночью не брал с собою даже маленького камня-огнива.

Беспокойство не покидало царя, покуда ворота в Кремль не отворились. Среди первых пятерых всадников Иоанн не нашёл Фёдора, хотя по обыкновению юноша мчался в тройке первых.

Волненье на миг стихло, когда юноша въехал во двор, но едва ли его вид навёл покой. Напротив, Басманов был сутул, судорожно вцепился в поводья и глядел исподлобья, будто бы через силу удерживался в седле.