《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

С губ Иоанна сорвался тяжёлый вздох. Он прикрыл глаза и запрокинул голову назад, а руки невольно вцепились в подлокотники резного кресла.

Меж тем Фёдор медленно приблизился к царю и опустился подле него на колено, кафтан же свой положил на пол, подле ножек кресла владыки. Иоанн обратил своё взор, что сделался много жёстче, на Басманова. Юноша смотрел на царя, преисполнившись почтенным страхом пред владыкой, но вместе с тем в светлых глазах юноши таилась трепетная нежность.

Фёдор положил свои руки поверх руки Иоанна.

Царь перевёл взгляд на стол, где лежало письмо в окружении дрожащих теней. Сердце его вновь наполнилось тяжёлым свинцом, и будто бы билось через силу. Со всею памятью об Андрее, к Иоанну пришло понимание всех тревожных знамений, что преследовали его.

Однако всё назревающее в нём безумье отступило, ибо ощутил владыка на своей щеке тёплую длань Басманова.

- Нынче, - произнёс Фёдор полушёпотом, обращая царский взор на себя, - молю вас, свет мой ясный, не открывать письма до утра.

Иоанн не молвил ни слова в ответ. С его уст сорвался лишь тяжёлый вздох, точно царь изнемогал от удушья. Вновь царь исподлобья поглядел на стол, хмуро сведя брови.

- Неужто то не терпит до утра? – прошептал Басманов, и Иоанн резко обхватил лицо юноши.

Едва ли то нельзя было назвать ударом. Владыка пристально вгляделся в небесно-голубые глаза, которые ныне были распахнуты в трепетной тревоге. Чёрные брови юноша едва свёл, не смея же шевельнуться.

- Что же ты нынче возомнил, Басманов? – сквозь зубы произнёс царь. – Уж нынче указывать мне станешь?

- Помилуй, царе! – бросил Фёдор.

В голосе его слышалось сбитое в волнении дыхание. Он сглотнул, не отводя взгляда от владыки. Юноша совладал с пристальным взором Иоанна, к которому подступало яростное безумие. Оттого Басманов сделался жёстче и во взгляде, и в голосе.

- На коленях пришёл молить тебя, государь! – произнёс Фёдор.

Иоанн резко отстранил от себя юношу, и тот упал на каменный пол, устланный ковром.

- Ведай, где место твоё, Басманов. – повелел царь.

Фёдор хмуро усмехнулся, поднимаясь на ноги.

- Неужто гоните меня, великий государь? – спросил опричник.

Иоанн не дал ответа, лишь подпёр рукою голову и глядел на юношу пустым взглядом. Казалось, царя уж покинул дух человеческий, и его взор не отражал ни малейшего шевеления души.

Фёдор развёл руками и вновь усмехнулся. Юноша замотал головой, да с горькой улыбкой поглядел себе под ноги. Подняв взгляд, он не нашёл в взоре государя ни малейшего отблеска жизни. Басманов бы охотно поверил, ежели в ту секунду кто поведал ему, мол пред тобою вовсе не человек из плоти и крови, но лишь его изваяние.

С тяжёлым вздохом юноша отдал низкий поклон, заодно подобрав свой кафтан с пола. Затем обернулся к столу, схватил злосчастное послание, которое уже, не будучи прочитанным, ввергло Иоанна в прескверное расположение.

- Ежели на то воля твоя… – тихо молвил Фёдор, подавая конверт Иоанну.

Царь следил за юношей взглядом, едва приподнял голову, как опричник приблизился к нему.

Басманов простоял, всё ожидая, как Иоанн примет письмо, и, быть может, попросту вложил бы в руку царю то послание, как вдруг царь резко схватил юношу чуть выше кисти. Что и успел Фёдор, так бросить кафтан вновь на землю, да выставить свободную руку пред собой, ибо владыка потянул Басманова к себе.

Юноша упёрся предплечьем о спинку трона, притом немногим касался плеча царя. Не дав опомниться Фёдору, Иоанн обхватил его затылок, запуская руку в густой мягкий шёлк вороных волос и подал юношу ближе к себе.

Их уста нашли друг друга, и слились в согласном поцелуе. Иоанн прикрыл глаза, но слышал, как подле него на пол упала какая-то бумага.

…

Из распахнутых настежь окон доносился шум со двора. То были ржание лошадей да перекрики меж крестьян. Иной раз можно было заслышать повеление какого барина.

Та далёкая, ещё не пробудившиеся суета доносилась отголосками в царской опочивальне.

Прежде чем открыть глаза, Фёдор вздрогнул, и точно сам себя разбудил резким вздохом. Оглядевшись по комнате, юноша быстро припомнил все события накануне, да приходили они к нему заместо того тревожного сна, который мгновение назад отпустил его рассудок. Басманов не мог припомнить ничего от своего сновидения, кроме тяжёлого ощущения неминуемого рока.

Фёдор глубоко вздохнул, обернувшись на бок. Подле него лежал Иоанн. Царский лик пребывал в величественном спокойствии, руки расслабленно лежали поверх одеяла.

Сев в кровати, юноша потянулся, наполнив молодую грудь свежим воздухом, что лился из распахнутого окна и ещё не успел преисполниться полуденным жаром. Голова Басманова тяжелела от вчерашней попойки. Фёдор прикрыл глаза и откинул её назад, упершись о холодную каменную стену.

Юноша медленно припоминал всё, что сделалось накануне. Припомнил гонца, письмо от этого Курбского, коему уж неймётся на чужбине, припомнил тот нечеловечески холодный лик Иоанна и то, сколь скоро он сменился.