《Гойда》 (оригинал с Фикбука, слэш)

Князь Старецкий расположился в резном кресле подле стола, укрытого роскошной скатертью. Из кушаний было премного сочных плодов да ягод, свежий хлеб так и пыхал жаром. Не было спиртного, ибо ведал Иоанн, что Владимир слаб к тому. Заместо водки али вина кравчие вынесли холодный квас и кислый морс из клюквы.

Князь Старецкий рассказывал об делах в своём уезде, о том, как нынче мёд ставиться стал. Иоанн медленно ходил по светлой зале, отвечал брату своему кратко, но по сути. Всяко Владимир видел, что государь нынче преисполнен множеством забот, и было меж ними негласная условность, и с тем Владимир не допытывался до дел государственных.

Меж тем в залу явился холоп и, с почтенным поклоном положил на стол шкатулку с шахматными фигурами. Иоанн перевёл холодный взор на стол, подле Владимира.

- А как поживает Евдокия? – спросил царь, поглядывая в распахнутое окно.

- Ну как… - вздохнул Владимир, потирая шею.

Князь поджал губы, да раскрыл доску для шахмат и принялся расставлять фигуры.

- Как есть, так и молви. – Иоанн пожал плечами, а сам мыслями обращался к чистому небу, небуйному.

«Верно, путь их должен уж завершиться…»

- Всё никак не сладимся, если по правде. – грустно вздохнул Владимир.

Иоанн обернулся на брата.

- Нет-нет! – Старецкий вскинул руки в оправдании. – Царе, добрый брат мой, я безмерно благодарен тебе за свадьбу нашу, за то, что помиловал её, когда брат её подло так…

- Не надо о Курбском! – отрезал Иоанн, хмуро отводя взгляд.

- Право, право, что ж я… - Владимир подпёр голову рукой, продолжая расставлять фигуры.

- А ты всё её любишь? – спросил царь, не отводя взгляда от далёкого горизонта.

Владимир перестал рыться в шкатулке, да с удивлением поглядел на брата.

- Люблю. – ответил Старецкий, и впрямь растерявшись.

Иоанн тяжело вздохнул, покручивая перстень на пальце.

- Всё проходит. – молвил царь, глубоко вздыхая.

- Люблю, паче живота своего. – молвил Старецкий.

- И это тоже. – продолжил Иоанн, покручивая перстень свой.

- То Саломон говорил про скорби. – заметил Владимир.

Царь провёл рукою по каменному подоконнику. Тот вобрал в себя много полуденного жара. Государь опёрся руками вперёд да глубоко вздохнул. Плечи его опустились великой тяжестью.

- То и есть самая великая скорбь. – горько усмехнулся Иоанн, окидывая взором далёкие-далёкие просторы, да белеющие вдалеке соборы Слободы возвышались над деревянными теремами.

Владимир порешил, и верно, что боле Иоанн обращается к себе, нежели к князю. Оттого Старецкий решил не давать ответа, и всё тщетно выкладывал рисунок для игры. В шкатулке не осталось ничего, но с тем же оставалось и пустое место на доске.

- Царе, тут, видать, одна запропастилась куда-то… - робко молвил Владимир, прервав тишину.

Иоанн свёл брови, да едва обернулся через плечо. Излюбленною игрою были для государя шахматы, с юношества он учился сему, да выучился бережно хранить каждую фигуру. Ежели бы она куда закатилась-затерялась, государь бы непременно то заметил, и оттого нынче в душе владыки поднялось много гнева.

- Быть того не может! – уж молвил царь, да вдруг замер.

Руки его, уж сомкнутые в кулаки разжались, и с усмешкою на устах Иоанн поглядел вверх, в высокие расписные потолки.

- Не чёрный ли конь? – спросил Иоанн, снимая царский перстень со своей руки.

- Именно он, брат, не иначе. – кивнул Владимир.

Государь глубоко вздохнул, опуская свой взор. Лик Иоанна сделался покойным, безмятежным.

Заняв место супротив Старецкого, Иоанн положил свой перстень заместо утерянной фигуры.

Когда началась игра, оба хранили молчание. Старецкий боялся отвести взгляд от доски, будто бы фигуры могли ожить, да чинить свою собственную волю. Иоанн же, напротив, имел обыкновение глядеть в стену али куда в сторону, зачастую на соперника своего. Взор царский делался рассеянным, точно глядел вскользь.

Царю хватало короткого взгляда на расклад, чтобы припомнить весь ход игры, а ежели он, подобно брату своему, непрерывно глядел на доску, то рябая клетка расплывала в глазах, дрожала, точно объятая жаром.

- Сдаётся мне, мудрейший государь, - молвил Владимир, - уж не нарочно ли ты уступаешь победу?

Иоанн поднял взгляд на брата, а с тем взял, да усмехнулся, переставив ладью. Поставив мат белому королю, встал владыка из-за стола, мерно ступая по зале. Старецкий слегка ударил себя по лбу, проводя рукой по лицу. Замотав головой, князь потянулся к кубку с холодным квасом.

Царь же медленно проследовал к окну, заложив руки за спиною. Владыка обернулся через плечо. Лик его был озарён победоносной улыбкой.

Старецкий утёр губы, да всё изучал расклад, чудясь сам, как не приметил он замысла своего брата.

- Сдаётся мне, княже, уж не запамятовал ли, с кем за игру сел? – произнёс Иоанн.

Владимир всё сидел, вглядываясь в расклад. Не сумевши ничего путного приметить, Старецкий вздохнул, да откинулся на кресле своём, потирая подбородок.

- Неужто ты и впрямь думаешь, что я готовь поступиться победою, пущай же и с братом? – молвил Иоанн с улыбкой.

- И в самом деле! – усмехнулся Старецкий, всплеснув руками.

…