Голод. Нетолстый роман

Вселенная смиловалась, и Алексей перезвонил сам. Он сказал, что после поездки с Шуваловым Иваном Игоревичем водитель не появлялся на карте приложения и не отвечает на звонки. К этому моменту у меня не осталось сомнений в том, что водитель, присвоив себе всё имущество Шувалова Ивана Игоревича, уже летит на всех парах в сторону «Горбушки», пока труп пассажира медленно остывает в багажнике, готовый отправиться на чёрный рынок.

– Ну вот, вы видите – это опасно! Дайте мне адрес, где закончилась его последняя поездка. Умоляю, дайте.

– Елена, в случае если вы оцениваете ситуацию как опасную, советуем вам обратиться в полицию. Я не могу сообщить вам адрес поездки…

– …потому что такая информация не может быть предоставлена третьим лицам, – я закончила фразу скрипта, которую писала для службы поддержки этого такси три года назад.

Какой же он всё-таки бездарный и неэмпатичный, подумала я.

– Алексей, послушайте. Я знаю, что вам нельзя назвать мне место, – начала было я.

И стало так горько от того, что на сегодняшний вечер оператор Алексей, получается, – единственный близкий мне человек. И так захотелось ему честно вывалить всё, что у меня вертелось на языке.

Что я очень виновата. Что сделала то, что нельзя простить. И теперь он не берёт трубку, не отвечает на сообщения. И я очень боюсь, что он попал в беду из-за… Ну, у него есть некоторые странные хобби. А у меня вообще кроме него – никого. Реально позвонить некому. Я совсем одна в этом грёбаном мире. Он тоже, конечно, странненький. И трусы эти его в четыре раза свёрнутые, вы бы видели. Но мы именно из-за этого идеально друг другу подходили, вы понимаете? И если его убьют или что-то такое, ну, я правда не знаю.

Но вместо этого я сказала, что так и не научилась включать без Ивана Шувалова подаренный им робот-пылесос, а после – сдавленно зарыдала.

В трубке устало вздохнули.

– Хорошо. Может, вы попробуете предположить название улицы?

– Типа угадать?

– Елена, предположить.

– Ну… Давайте. Лялин переулок?

– Нет.

– Покровка?

– Нет.

– Головин переулок?

– Нет.

– Солянка?

– Нет.

– Варварка?

– Нет.

– А вот как её, где место это новое открыли… «Аристократия», что ли…

– Вообще-то не «Аристократия», а «Интеллигенция».

– Да, точно! Оно?!

– Нет, это не там.

– Да, блин, скажите хотя бы: горячо или холодно!

На том конце линии снова вздохнули.

– Как вы думаете, это может быть дом двенадцать?

Я удивилась.

– Может, конечно. А улица-то какая?

– Елена, это название места. Бар. Называется «Дом 12».

– А-а-а-а! Господи, ну, конечно. Мы ведь с ним там…

– Всего доброго, Елена. Для оценки качества звонка, пожалуйста, оставайтесь на линии.

Победа над бездушной корпоративной машиной отняла ещё 10 % заряда, на холоде трансформировавшихся в 2. Когда мне удалось вызвать на них такси до «Дома 12», я испугалась: подумала, что исчерпала запас причитаемого мне чуда.

Таксист высадил меня и пожелал хорошего вечера. Выходя из машины, я наступила в лужу, моментально нашедшую дырку в моих сапогах. «И ещё один плохой знак», вяло подумала я.

Войти в бар никак не получалось. Мне было страшно. Страшно обнаружить, что Вани там нет. Я прильнула к подрагивавшему в такт музыке стеклу, чтобы разглядеть происходящее внутри. Я не знала, что буду делать, если не найду его там.

Люди без конца входили и выходили, выпуская в октябрьский холод песню «Ялта, парус». На улице, похахатывая, курили девушки. Обсуждали оттенки чувств: «Ну, тебя это прям триггерит? Да нет, просто царапает». У двух – туфли на босу ногу, зато третья – в беретке. Наверняка через неделю начнётся цистит. Заметив мои сомнения, «беретка» крикнула: «Да не ссы ты, там сегодня весело». Окно сморгнуло, в такт крутившемуся диско-шару, я кивнула в ответ и потянула дверь на себя. Дохнуло давно просроченным воздухом, пьяным угаром, шотами по триста, вот-вот произнесёнными «Потанцуем?».

Уже у гардероба, распахнув шубу и взглянув в зеркало (зачем?), я поняла, что вышла из дома в пижаме.

А секундой позже заметила, как из знакомого пальто мне показывает язык уродливый перекособоченный шарф.

Нет, так правда, правда не может быть.

* * *

Уже дома Ваня первым делом полез в ящик с полотенцами. Как к себе домой.

– У нас воды горячей нет уже вторую неделю, – он объяснился.

– Я знаю, – ответила я.

– Откуда?

– Я просто всё знаю, смирись.

Пока он мылся, как обычно, громко и безобразно напевая, пошёл снег. Раньше я бы сказала: спокойный и тихий – как смерть. А теперь хотелось сказать: спокойный и тихий – как чудо.