Голод Рехи

– Именно поэтому Страж Мира отказывается от семьи и всех, кем дорожит. Нельзя выбирать сторону, а они заставляют! Но ты должен служить всему миру!

«Да я бы сам тебя прихлопнул за такие слова!» – подумал Рехи, кое-как вставая и цепляясь за дверной косяк, чтобы не улететь невесомым облаком. Волнение линий создавало ветер, как в самый сильный шторм. Вокруг предметы и обломки стены поднимались в воздух, лопались еще уцелевшие стекла. И за ними на остриях высоких башен закручивались снопами искр появившиеся из ниоткуда молнии.

– Как служить всему миру?! Как, ответь мне? Забывая о тех, кто дорог? – рычал лиловый жрец. – Не выбирая сторону? Никого не любя? Они бы все равно не помирились! Не прав был брат моего короля. Я выбрал сторону тех, на ком не было вины алчности и предательства. Это неверно? Я не знал, как прекратить войну. Почему ты не подсказал мне верный путь? Зачем теперь так страшно наказал? Я Страж Мира! А кто ты, Двенадцатый?! Отец нашего мира, кто ты на самом деле? Если я не Страж, то и ты не бог!

– Ты смеешь перечить мне? – захлебнулся возмущением Двенадцатый.

Линии взвились гигантской воронкой, но лиловый жрец отразил новый натиск и твердо ответил:

– Нет. Лучше я пойду на тебя войной. Готовься!

Голос взорвался оглушительным громом. Рехи вылетел из комнаты и из замка. Его подхватило незримое воздушное течение, кружа в водовороте образов. Он видел, как возле гавани вспенилась волна до самого неба и захлестнула взятую неприятелем крепость. Армию, вкушавшую победу, безжалостно сметало и уносило цунами. А следом ушло само море. Исчезло, чтобы больше никогда не возвратиться. В разразившемся бедствии гибли люди и лошади, опрокидывались требушеты, смывались походные шатры, уносились в океан целые дома. Смешалось все, как в первозданном хаосе.

Вскоре засверкали молнии, проснулся гигантский вулкан, и землю потрясло первое извержение. За ним, как по велению полководца, начали открываться старыми нарывами все новые и новые огненные горы. Синее небо покрылось серым пеплом, разнесшимся от гигантского пузырящегося облака. Он застилал свет солнца, унося с собой последний отголосок старого мира. И все больше чернели перепутанные линии.

«Не смей показывать ему это! Не смей!»

Голос показался знакомым и одновременно чуждым. Кричал то ли Двенадцатый, то ли… лиловый жрец.

«Если лиловый все это время давал мне подсказки, почему я не должен узнать, в чем причина Падения мира? Не сходится! Ну же, покажи, в чем истинная причина Падения! Покажи, кто бы ты ни был!» – потребовал Рехи, но в то же мгновение жуткий сон прервался.

Голод бессилия

Вылетев из сна, Рехи упал посреди коридора. Он ободрал нос и ладони о шершавый камень. За спиной хлопали створки раскрытых дверей тронного зала, возле которых лежали оглушенные стражники.

«Как это так? Такое длинное видение и за такое короткое время? То ли время замерло, то ли я путешествовал в прошлое. А как? С помощью линий? Хотя сейчас не это важно, я свободен и еще могу сражаться», – подумал Рехи, осторожно поднимаясь на локтях, пробуя свое тело, как заржавленный старый механизм. Затем он без сожалений выпил досуха марионеток Саата, подарив им вечный покой. Смерть от клыков эльфа выглядела более милосердной, чем долгое истязание в клейкой слизи на стене.

По жилам и конечностям разлилось несравненное тепло. Голод отступил, перестал мучить жадным пауком. Только линии больше не тянулись под пальцы. Они вновь сторонились Стража. Нет, не Стража – вампира.

«Как голод связан с моей силой? Как измождение связано с линиями? Неужели я не должен был сейчас пить кровь?» – растерялся Рехи, когда ему не удалось пробить стену, подобно лиловому жрецу. Он неуверенно застыл на пару минут, но ничего не происходило. Линии вокруг колыхались черным лесом и не желали подчиняться. Сквозь их перешептывание проступало потрескивание редких факелов да доносились отдаленные шаги караульных.

«Ладно, если я сейчас не Страж, поиграем в пустынного эльфа на охоте», – заключил Рехи, скрываясь от преследователей. Он хорошо изучил замок за время своих видений о прошлом и попыток побега в настоящем.

Покойный король что-то говорил про тайный ход, о котором знал его вероломный брат. Три сотни лет назад лаз не помог спастись, перекрытый врагами. Но, возможно, именно теперь он выпустил бы пленника на родимую пустошь. Рехи примерно представлял, о какой части замка шла речь. Туда и направился в последней надежде на спасение.

Утолив голод, он передвигался стремительно и бесшумно. Даже неудобный балахон не мешал. К тому же он стащил с убитых стражников штаны, мягкие сапоги из кожи ящера и два коротких кинжала. Хотя вряд ли клинки помогли бы против мощи верховного жреца. Приходилось уповать на скрытность.