Гондору не нужен Король

– Повторяю: она боится. От нас орки разбегаются, не то что девушки. А ты – другое дело. Ты обаятельный. И вообще, это приказ.

Не подчиниться приказу Халлах не мог. Он пошел по лестнице, провожаемый взглядами товарищей. Одни безмолвно желали ему удачи, другие радовались, что это испытание выпало не им.

Дошел до двери, постучал.

– Не заперто, – услышал он женский голос.

Сидит у стола. Какая-то книга открыта. На первой странице. Надкусанное яблоко.

– Госпожа, я пришел узнать, не нужно ли тебе чего?

– Нет, спасибо.

После такого только развернуться и уйти. Но внизу – Маэфор. Здесь безопаснее.

– Госпожа, можно, я войду?

– Заходи.

Халлах закрыл за собой дверь. Будем считать это первым шагом к удаче.

– А что ты читаешь, госпожа?

– Читаю? – она посмотрела на книгу, будто не сама положила ее на стол. – «История войн с Умбаром».

– Интересно?

Дурацкий вопрос, видно же, что она дальше первой страницы не продвинулась. А по-хорошему осилила заголовок только сейчас. Но велено же расспросить ее! Начитанная девушка…

– Ты, наверное, много знаешь об истории этих войн?

– Знаю, да… – она смотрела мимо него, а потом сказала решительно: – Расскажи мне о Таургоне.

– О Таургоне? – опешил Халлах.

– Ну да. Каким он был до… приезда в Гондор. Чем занимался.

– Ты о войне? Меня тогда не было на свете, я не могу тебе рассказать… Это Маэфора надо спрашивать, они сражались вместе.

– Позови его?

И тут Халлах решился.

– Госпожа, – твердо сказал он, – я позову Маэфора. Но только после того, как ты поужинаешь. И съешь всё.

– Хорошо, – согласилась она.

…– Ты почему вернулся так рано? – возмущенно спросил Маэфор, увидев Халлаха на лестнице.

Тот осмотрел товарищей взглядом юного полководца, разбившего три вражеские армии разом:

– Ужин ей немедленно. После ужина Маэфор идет к ней рассказывать про войну Таургона с орками. Но я позволю ему войти, – он выдержал паузу, – только тогда, когда она всё съест.

– Мерзавец, – восхищенно сказал Маэфор.

– Это не мерзавец, – заметил Нордолен. – Это Хуан.

Халлах прожил долгую жизнь, у него была большая семья. Но и жена, и дети знали его только как Хуана. Прежнее имя осталось лишь в памяти родителей.

Маэфор честил Арахада на все лады: что он ей уже рассказывал про себя?! Что можно говорить, что нельзя?! Хоть бы предупредил! Нет, он сказал лишь «ни слова о том, кто я на самом деле» – и всё! Ну и? Пока она кушает, есть время подумать… будем считать, что он простой дунадан, будем вспоминать забавные случаи… Историю войн девушкам читать нестрашно, а вот узнавать, как твой жених сражался на самом деле, явно не стоит.

На лестнице появился новоиспеченный Хуан, изволил протявкать «можно». Маэфор резко выдохнул и пошел к Тинувиэли. Он оч-чень надеялся, что не скажет лишнего.

…вышли они от нее глубоко заполночь.

За это время Халлаху дважды пришлось бегать за горячим питьем для командира: пересыхало горло. Сам Маэфор чувствовал себя выжатым, как после многочасового бега: госпожа оказалась слушателем благодарным, но дотошным.

Халлах взглянул на него искоса:

– Она девушка образованная. Ты ей просто задавай вопросы – и она будет рассказывать. Женщины все такие болтливые.

Если бы можно было испепелить взглядом, Маэфор бы сделал это. Но пришлось ограничиться словами:

– Знаешь, что с такой скотиной, как ты, делают? Ошейник надевают и в конуру сажают.

– Нельзя! – гордо ответствовал Халлах. – По двум… нет, по трем причинам.

– Ну и?

– Во-первых, я скотина валинорская, и со мной даже эльфы обязаны обращаться почтительно, а уж всякие смертные – тем более. Во-вторых, никто из вас не умеет кормить госпожу, без меня она у вас умрет от голода. И как вы тогда будете объясняться с Таургоном?

– А в-третьих?

– А в-третьих, это противоречит текстам! Перечитай хотя бы «Лэйтиан», если забыл!

НАСЛЕДНИКИ ЭЛЕНДИЛА

Конец апреля – май того же года

Они сидели у Диора и обсуждали дела скриптория. Один из писцов освободился, можно отдать ему «Повесть о Видугавии». Списки Таургон проверил, разметил, как стоит использовать их все (к изначальному варианту есть несколько очень удачных добавлений, а раз автор всё равно не поставил свое имя, то он явно не стал бы возражать против такого); и сейчас, когда Диор знает, кто перед ним, стало проще: можно говорить то, что думаешь, и не следить за каждым словом. Таургон рассказывал о чувствах автора, о том, что узнал о нем из «Повести», о том, насколько эта книга нужна Арнору.

Потому что арнорцы всегда будут в Минас-Тирите. Теперь об этом можно говорить напрямую.

– Мы один народ, и слишком долго мы были разобщены. Может быть, и в этом причина того, что мне приходится уезжать. Как Гондор может принять северянина, если не знает, что Арнор жив? Наши будут здесь тенью. Простыми охранниками тарбадских обозов. Но ты знаешь, что они здесь. Знает Денетор. Знает Харданг. В свое время объясните Барагунду. Ну и так далее. Да и народ будет говорить… сначала тихо, потом громче.

Диор молча кивал.

Настоящие решения принимаются не на совете.