Гондору не нужен Король

– А кому мы стульев принесли?! – ответствовала она. И насыпалась на сына: – Что это за стол, я тебя спрашиваю? Где окорок? Где колбасы? Что они про нас рассказывать будут, всезнайки эти бродячие?!

Ромашка молча метнулась в кладовую, Фредегар сказал «Обождите, прошу вас» – и поспешил туда же.

Скоро стол был накрыт не хуже, чем у Харданга. Да и сама госпожа Гортензия чем-то напоминала Хранителя Ключей.

Они не родственники с ним?

Точно-точно?

Хозяин с матерью и женой сели за стол. Они, конечно, ужинали сегодня, но раз такое дело – почему бы ни поесть вторично? Тем паче, что кулеш удался.

Глядя, с каким аппетитом хоббит уплетает кушанья, Арахад не решался задать вопрос. Надо же дать ему поесть.

Хоббитята пожирали гостей глазами и, судя по всему, совершенно не переживали, что остались без лишней трапезы.

Фредегар наелся быстро (по хоббичьим меркам) и спросил сам:

– А откуда вы про нас, Мышекорей, знаете?

– Пятьсот лет назад, – отвечал Арахад, – во время войны с Королем-Чародеем хоббиты прислали отряд лучников. Им командовал Перри Мышекорь.

– Верно, – удивленно сказал Фредегар.

– Но он погиб, и больше детей у Дрого Мышекоря не было, – вопросительным тоном произнес арнорец.

– И где же вы наши родословные узнали? – недоверчиво спросила Гортензия.

Судя по ее насупленным бровям, вопросов к этим бродягам у нее теперь было много.

– Мы не знаем ваших родословных, госпожа Гортензия, – мягко ответил странный Верзила. – До сегодняшнего дня мы все считали, что род Мышекорей прервался.

– Перри! – крикнул Фредегар. – А ну тащи книгу! Ту, в красном переплете!

Перри Мышекорь оказался светловолосым подростком. На маму похож.

Часть стола была расчищена от посуды, Ромашка быстро протерла его, и дунаданы удостоились чести узреть святая святых хоббитов: родословную книгу.

Фредегар пустился в подробные объяснения, каким именно родственником приходился господину Дрого усыновленный, потом стал излагать главнейшие события их рода за эти пятьсот лет… Арахад думал о том, что они расскажут Хэлгону про парнишку Перри, и вот бы узнать, похож ли этот на того… а еще он думал, что в этой самой норке сидел Аранарт, только он привез весть о смерти, а ты получил весть о жизни… а норка та же – да не та, здешнему дереву, даже самым мощным балкам потолка, уж точно не пятьсот лет, мир меняется, чтобы оставаться по-настоящему прежним, потому что неизменное всегда обречено разрушению.

Фредегар замолк, чтобы промочить уставшее горло, и этим тут же воспользовался Перри:

– Сударь, – обратился он к Таургону, – вы же из Тарбада идете?

– Верно.

– А правда, что вы из Тарбада на юг ходите?

– Правда, – он ободряюще кивнул.

– А правда, – Перри набрался смелости задать главный вопрос, – что на юге есть Белый Город, выше всех гор?!

– Ну, не всех… – улыбнулся Таургон. – Но выше того, что вы называете горами, пожалуй.

– А… какой он? – замирая от восторга, спросил мальчишка.

– Прекрасный. Семь Ярусов, как облака над облаками, ввысь, ввысь, до неба.

Он помолчал.

Маэфор хмурился.

– Прекрасный, – повторил Арахад. – Мудрый. Гордый. И холодный.

– На юге же тепло, – удивился Перри.

– На юге тепло, – кивнул его собеседник. – А в Белом Городе холодно. Потому что тепло не в лучах солнца и не в огне камина. Оно в человеческом сердце.

Тинувиэль тихо вздохнула.

– Может быть, – продолжал Арахад, – ты однажды увидишь Белый Город. Нет, госпожа, – он обернулся к Гортензии, – не смотри на меня так гневно, дай мне договорить. Прими мой совет: если твой внук захочет добраться до Гондора, не удерживай его. Поверь мне: чем больше мест ты видел, чем больше народов и обычаев узнал, тем больше дорожишь тем краем, где родился. И тем укладом, в котором вырос.

– Молод ты меня учить, – хмыкнула Гортензия. – Молоко еще на губах не обсохло.

– Это ж пена от пива, госпожа! – не утерпел и крикнул Халлах.

Таургон укоризненно посмотрел на него.

– А принесу-ка я бочонок, – сказал, ни к кому не обращаясь, хозяин. – Когда еще с такими людьми выпить доведется…

Бочонок опустел быстро – каждому человеку досталось по две кружки; хоббичьего размера кружки, заметим. И Гортензия вновь взяла командование в свои руки.

– Ну, девочке я в норке постелю, – сказала она, глядя на Тинувиэль. – А вы ступайте на сеновал, поместитесь там уж как-нибудь. Перри, проводи, раз до сих пор не спишь, полуночник!

Тинувиэль вздрогнула при мысли, что она должна остаться ночевать одна у незнакомых людей… то есть не-людей.

– Госпожа, – тихо возразил Таургон, – нам с женой лучше вместе. Я не прошу…

– Жена?! – Гортензия забыла про поздний час и усталость. – Это ты жену с собой по всем дорогам таскаешь?! Да где же у тебя совесть?! Жена должна дома сидеть, детей растить! Есть у вас дети?!

– Нет, – с виноватой улыбкой.

– Это почему же у вас их нет?! – суровейшая из хоббитянок набрала полные легкие воздуха, чтобы разразиться гневной тирадой.

– Мы женаты чуть больше месяца, – отвечал дунадан.

Набранный воздух вышел со свистом вышел из горла Гортензии.

– Ладно, – сказала она. – Я вам постелю здесь. А остальные марш на сеновал!

Лордам Арнора осталось лишь исполнить этот приказ.