Гондору не нужен Король

Тинувиэли очень хотелось верить, что свекровь окажется права.

– Завтрак уже настоялся, так что как будешь готова, сядем есть. Я не тороплю тебя, и всё-таки собирайся. Пора.

Робея, она шла к пещере свекра. Сильмариэни для первого впечатления ей хватило, а ведь Миринд обещала толпы народа.

Но вместо толп она увидела одного-единственного мальчика. Он сидел на камне, глядел вдаль и заметил Тинувиэль только потому, что она шла с его стороны.

Тогда он встал и красиво поклонился.

– Ты Хальбарад? – осторожно спросила она.

– Да. – С детского лица смотрели не по-детски серьезные глаза. – А ты госпожа Тинувиэль?

Она кивнула.

Стало быть, теперь он ее племянник. Не похож на мать. Совсем. Насколько та шумная, настолько он тихий.

Кажется, если она не задаст ему вопроса, он так и будет сидеть и молчать.

Но идти туда, где эхо вторило голосу Сильмариэни, ей не хотелось. И она спросила первое, что пришло в голову:

– А почему ты не со всеми?

– Матушка рассказывает Арахаду о нас. Это неинтересно.

– А ты чем занят?

– Думаю.

Исчерпывающий ответ.

Тинувиэль представила их дом в Гондоре, отца, рассказывающему кому-то об их жизни, и себя. Тоже бы убежала думать.

Она осторожно улыбнулась мальчику.

– Арахад говорит, когда вы поедете в Ривенделл, я отправлюсь с вами, – сообщил Хальбарад. – Всё сложилось очень удачно, я единственный свободный мужчина у нас в семье, и когда Арахад будет уходить в горы, с тобой должен оставаться родственник. Это буду я.

Прозвучало бы смешно, если бы не было сказано совершенно серьезно. Тинувиэль почувствовала себя под защитой этого «свободного мужчины».

– Я очень рада, – сказала она.

– Вообще-то, – Хальбарад всё-таки разговорился, – в Ривенделл отправляют с пятнадцати. Но для принцев часто делают исключения. Для Арахада его делали.

– А ты принц? – после Маэфора она предпочитала лишний раз уточнить.

– Конечно, – без нотки гордости или обиды на ее вопрос сказал мальчик. – Даже дважды.

– Это как?

– Как внук Арагласа и как будущий глава рода Манвендила.

– Рода… кого? – Тинувиэли показалось, что она ослышалась.

– Манвендила, – терпеливо повторил ее племянник. – У Элроса было три сына и дочь. Сыновей звали…

– Я знаю, как звали сыновей Элроса! Подожди… род Манвендила – вот так, через пять с половиной тысяч лет?

– А почему нет? – не понял «дважды принц». – Род Вардамира сохранился, и род Манвендила сохранился. Он тоже был андунийским. Мои родители – это девятнадцатый брак между ветвями рода Элроса.

У Тинувиэли перехватило дыхание. На камне у пещеры сидел мальчишка с недетскими глазами, и отсюда было ближе до Элроса и Нуменора, чем из Седьмого яруса Минас-Тирита.

– Когда ты родишь Арахаду сына, – сообщил Хальбарад, – я буду с ним дружить. Это традиция. Наследники наших родов всегда дружили.

– Вот вы где. Оба, – недовольно сказала Миринд. – Еда стынет, а они болтают.

– Я рассказывал госпоже Тинувиэли историю нашего рода, – спокойно отвечал мальчик.

– Ну да, – холодно кивнула жена вождя, которую вот сейчас очень хотелось назвать королевой, – это никак не может подождать.

«Как я буду жить среди них?» – думала Тинувиэль, садясь за раскладной стол, поставленный перед пещерой. Обычно Араглас и Миринд ели вдвоем внутри, но сейчас, когда добавилось пятеро, вынесли гостевой. Соловушка было хотела пойти помогать, но Миринд только сказала «Сиди, еще набегаешься», и она не решись возразить свекрови.

Как жить среди них?

Она боялась пещер, торфяных очагов и жизни без слуг, и всё это есть, но вблизи почему-то не пугает. Страшит другое. Даже на Амон-Анвар она не ощущала настолько, что входит в королевскую семью. Прямиком на страницы хроник.

На Амон-Анвар это было видениями и мыслями.

Здесь – во плоти.

«Когда ты родишь Арахаду сына». Когда она его родит, он встанет в один ряд с Элросом, Элендилом, так чтимым здесь Аранартом и всеми остальными. По Таургону этого не заметно (или это она привыкла не замечать, считая его ниже себя?), а вот по Хальбараду…

Тинувиэль думала о древнем Нуменоре, каким показал его им Таургон, и хотелось увидеть этого мальчика там и только там. Не в Минас-Тирите – Гондор недостаточно хорош для него.

Вот у Элронда, наверное, этот дважды принц будет смотреться прекрасно.

А она сама? Какой она, простая гондорская девушка, предстанет перед живой легендой Средиземья?

Как ей стать достойной того мира, в который ее впустили?

– Можно бесконечно любоваться, как ты держишься за столом, – сказал Араглас сыну. – Весь Арнор сбежится смотреть на это.

– Пусть смотрят, – пожал плечами Таургон. – Я научился этому, просто глядя на Денетора. Научатся и они.

– Хэлгон рассказывал, – только тут Тинувиэль заметила Сильнора, слишком сдержанного, чтобы он был виден на фоне своей жены, – что при Аранарте были люди, сохранявшие и в пещерах благородные манеры. Но всё смыла война…

– Вернем, – ответил Таургон. Ложка была велика для тех крохотных порций похлебки, которые он брал, но это его не смущало и не мешало. – Отправь с нами к Элронду мальчишек побольше, и я выучу их, как меня учил Денетор, когда так хотел сделать Королем.

Тинувиэль уронила ложку:

– Денетор хотел… что?

Молчание.