Горечь и сладость любви

– Так вот, скажи своему Данилову, чтобы он послал в чудесный город Тольятти эту самую распрекрасную Алёну.

– Андрей Иванович сомневается, что Алёна справится, – вздохнула Вера. – Она ещё не очень опытная, а там нужно будет решать серьёзные дела.

– Зачем же ваш шеф держит неопытных сотрудников?

– Чтобы они набирались опыта и трудились на благо фирмы.

– Экий он у вас дальновидный! – неодобрительно хмыкнул художник.

– Андрей Иванович у нас такой, – грустно вздохнула Вера, – так что как ни крути, а ехать придётся мне.

– Может, ну его, этого Данилова? – спросил Прилунин.

– Как это ну его? – не поняла Вера.

– Уволься от него и найди себе новую работу.

– Думаешь, это так легко? – перепугалась Вера. – Нет уж, – решила она, – лучше уж я съезжу в командировку. А ты как-нибудь две недели перекантуешься без меня.

– Тебя не будет целых две недели?! – голос Эдуарда прозвучал удивлённо и негодующе одновременно.

– Извини, – виновато обронила Вера.

– Я тут без тебя окочурюсь от тоски!

– Не окочуришься, – она осторожно погладила его по щеке, – просто будешь больше времени отдавать работе.

– Я и так тружусь, как раб на галерах, – проговорил он с пафосом.

– Ты, – рассмеялась Вера, – как раб на галерах, разреши мне в этом усомниться.

– Не разрешаю! – заявил он. Сграбастал её в охапку и понёс в спальню.

Вера и не думала сопротивляться. Уронив её на постель, он коснулся губами уголка её губ. Она сладко вздохнула и откинула голову назад. Томление заволокло её разум…

Он старался быть нежным, очень нежным, но всякий раз, заключая Веру в объятия, Эдуард терял голову и с трудом удерживал нетерпение рвущейся наружу страсти. Спустя час он лежал рядом с ней абсолютно обессиленный и бесконечно счастливый.

Как же он любил эту женщину! И как был благодарен судьбе за то, что они вместе.

– Есть только ты и я, – прошептал он, – только я и ты! И больше никого! Как в саду Эдема.

– А змей? – тихо спросила она, обвила его шею руками, жарко прижалась к нему. – Яблочко мы уже съели, правда, любимый?

– И не одно, – согласился он.

Она прижалась к его телу, наслаждаясь его теплом. Так они и заснули в этот вечер, поленившись выбраться из постели.

На следующий день приободрённая сладкой ночью, проведённой в объятиях Эдуарда, Вера отправилась в свою вынужденную командировку.

В Тольятти её отвёз сам шеф, мучимый угрызениями совести. По дороге он говорил ей:

– Вера, если бы это было возможно, я сам бы отправился в эту командировку, но ведь если я уеду, фирма останется фактически обезглавленной, а вы сами понимаете, что допустить этого мы никак не можем.

– Какие ужасы вы рассказываете, – пыталась отшутиться Вера, – конечно, я прекрасно понимаю, что вы не можете оставить фирму на целых две недели и тем более в такое время.

– Я очень рассчитывал на Ирину Матвеевну, но кто же знал, что так не вовремя заболеет её мама.

– Болезнь никогда не бывает вовремя, – назидательно заметила Вера.

– Это так, – вздохнул Данилов, – но, если бы это случилось после того как Елизарова вернулась, вам бы не пришлось ехать вместо неё.

– Ничего не попишешь, – отозвалась с философским видом Вера и принялась смотреть в окно.

Шеф понял, что главный бухгалтер его фирмы не настроена на продолжение разговора, но, не сдержавшись, всё-таки сказал:

– Об Уфимцевой я промолчу, а Игнатову послать в эту ответственную поездку я никак не могу.

– Да не расстраивайтесь вы так, Андрей Иванович, – спокойно сказала Вера, продолжая смотреть в окно, – я всё понимаю и зла на вас не держу.

– Вот и слава богу! – вырвалось у него. – А то я боялся, что вы можете подумать, будто я вас в командировку из вредности посылаю.

– Так ведь вы, Андрей Иванович, и вредничать-то не умеете, – вырвалось у неё.

– Это точно, – согласился он, как ей на минуту показалось, с тайным сожалением.

«Вот даёт наш шеф», – улыбнулась про себя Вера и почувствовала, что готова немедленно приняться за работу и выполнить её на отлично. А ещё она думала о том, что день уже заметно прибавился и совсем скоро весна, а значит, и их с Эдуардом свадьба.

Эдуард, проводив Веру, решил сразу же отправиться в мастерскую и приняться за работу. Подумав о том, что если Веры нет дома, то можно и заночевать в мастерской. Он сделал себе бутерброды с сыром и ветчиной, заварил покрепче кофе, перелил его в термос и решил, что сможет теперь работать, не отвлекаясь на бытовые вопросы.

Поначалу всё так и было. Он с энтузиазмом взялся за работу и работал, не отрываясь до позднего вечера. Утром доел оставшиеся бутерброды, заварил кипятком из электрического чайника чай в пакетиках и продолжил трудиться.

Но ближе к вечеру следующего дня он заскучал, работать расхотелось. Положив кисть, он стал думать, как там Вера. Потянулся к трубке, но сообразил, что звонить уже поздно. Она, бедняга, натрудившись за день, наверное, уже видит десятый сон.