Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Запанибратская форма обращения к Государю, как и поучительно-наставительный тон письма со стороны российского подданного в эпоху «Золотого века» русской литературы, когда Пушкин и Жуковский принимались при Дворе и удостаивались высочайшей милости — личного общения с Государем, звучали бы как что-то немыслимо дикое и высшей степени неучтивое. Но в эпоху «Серебрянного века» сакральный ореол Государя уступил место галерее уничижительных карикатур на Самодержца всея Руси и самодержавие как принцип властвования. С самого начала царствования Николая II отношения между Двором Его Величества и русским литературным сообществом в целом, являлась, мягко говоря, неприязненными.

К началу ХХ в. бурное развитие капиталистических отношений затронуло и издательское дело, которое усилиями таких медиамагнатов, как Алексей Суворин и Иван Сытин стало и в России прибыльной отраслью частного бизнеса. Знаменитые писатели-вольнодумцы — граф Лев Толстой, Максим Горький, Леонид Андреев, Александр Куприн, получая высокие гонорары от издателей, не зависели в материальном отношении от власти, а тем паче доброхотства монарха. Однако, из-за существования государственной цензуры, ограничивающей их свободу свмовыражения, русские литераторы чувствовали себя ущемленными в правах. Поэтому писатель в русском обществе — по умолчанию считался оппозиционером. А такие всенародно известные писатели, как Короленко, Горький, Скиталец, Мережковский, Брюсов, Куприн, Леонид Андреев, Ремизов, Блок[102] и иже с ними, будучи по убеждениям социалистами разных мастей и окрасок, свое отрицательное отношение к самодержавию и его институциям постоянно манифестировали. Поэтому между Государем и государством, с одной стороны, и писательским сообществом — с другой, постоянно шла скрытая, но достаточно ожесточенная борьба.

Вот, например, известный исторический эпизод, ярко характеризующий взаимоотношения между последним русским монархом и знаменитыми представителями писательского сообщества «Серебряного века».

В феврале 1902 года <Горький был> избран в почетные академики на заседании Отделения русского языка и словесности Императорской Академии наук и изящной словесности. В маарте получает от Академии извещение об этом и уведомление, что диплом ему будет послан дополнительно. Увы, академики поспешили. Министерство внутренних дел представило Николаю II доклад об избрании Горького в почетные академики вместе с подробной справкой о его политической неблагонадежности. Известны слова императора, начертанные на докладе: «Более чем оригинально». Менее известно его письмо к министру народного просвещения П. С. Ванновскому с требованием отменить избрание. Между тем в этом письме есть свои резоны:

«Чем руководствовались почтенные мудрецы при этом избрании, понять нельзя.

Ни возраст Горького, ни даже коротенькие сочинения его не представляют достаточное наличие причин в пользу его избрания на такое почетное звание.

Гораздо серьезнее то обстоятельство, что он состоит под следствием. И такого человека в теперешнее смутное время Акад<емия> наук позволяет себе избирать в свою среду. Я глубоко возмущен всем этим и поручаю вам объявить, что <по> моему повелению выбор Горького отменяется. Надеюсь хоть немного отрезвить этим состояние умов в Академии». [БАСИНСКИЙ (I) С. 51].

Избрание Горького было аннулировано, что немало способствовало неимоверному взлету его популярности, а в знак протеста от звания почетного академика отказались такие всероссийские знаменитости первого ранга, как Короленко и Чехов.