Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Горький М. — Амфитеатрову А. В.

Сентябрь, не ранее 23, 1910 г., Капри.

Дорогой Александр Валентинович!

Не попросите ли вы Жаботинского — от моего имени — прислать мне «Чужбину»?[173] Я понял из вашего письма, что в продажу книга эта не поступит, а иметь ее — необходимо! Хорошая книга! Наши эдак редко пишут и совсем не умеют писать так теперь, когда надо бы!

Мне, знаете, жаль, что не выйдет «Чужбина» в публику, жаль! Конечно, Вы — правы, «Н<овое> в<ремя>» — оближет ее своим гнусным языком, и многие другие сукины сыны ликовать будут, но — есть же где-нибудь на Руси здоровые, честные люди? Это книга — для них.

<…> Не сомневаюсь, что по скорости попаду к вам, а когда — не знаю еще.

Поклон

А. Пешков

По всей видимости, Горький перечитывал присланный ему Амфитеатровым экземпляр «Чужбины», поскольку по прошествию недели он вновь взволнованно пишет ему:

Горький М. — Амфитеатрову А. В.

Конец сентября 1910 г., Капри.

Дорогой Александр Валентинович!

Книга Жаботинского — хорошая книга, самая талантливая вещь из всей антиреволюционной литературы. Много в ней верного, еще больше такого, с чем я никогда не соглашусь, а спорить не стану из чувства глубокого уважения к автору — душе пламенной и полной гневной скорби. Талантливый он человек и — превосходный еврей, да пребудет же таковым во все дни своя! Читал — смеялся горько и почти ревел от ярости, от нестерпимой жалости к Моте, Макару и другим, слишком хорошо знакомым мне людям. Сколько их, разбитых, проходит предо мною, и немалое число удаляются туда, «иде же несть печалей».

Умирают они — виновато улыбаясь. Мученики — виновато улыбаясь! Молчание. Тяжело говорить [ГОРЬКИЙ и ЖУРНАЛИСТИКА. С. 218].

В эти же сентябрьские дни Горький, находясь под сильным впечатлением от прочитанного, делится чувствами со своим адвокатом, знаменитым еврейским общественным и политическим деятелем Оскаром Грузенбергом:

14/27 сентября 1910 г., Капри. Читали вы комедию Жаботинского «Чужбина»? Превосходная вещь, и вообще Жаботинский удивительно интересный, умный, искренний человек в своих трудах. Комедия его взволновала меня — отчаянно, и я всем рекомендую ее как образец искренно написанной книги [ГОРЬКИЙ (II). С. 1008].

Личная переписка Горького и Жаботинского продолжалась долгие годы — об этом речь пойдет в главе IV.