Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

укоренение еврейской темы как равноправной среди тематического кругозора бытовой прозы. Собранные в книге «Еврейские силуэты» (СПб., 1900) рассказы К. Станюковича «Исайка», П. Якубовича-Мелынина «Кобылка в пути», Н. Гарина «Ицка и Давыдка», И. Потапенко «Ицек Шмуль, бриллиантщик», А. Яблоновского «Нухим» (ему принадлежит и ряд других рассказов из жизни еврейской городской мелкоты — «Переплетчик», «Приключения умного адвоката», «Хайкино счастье») определили на некоторое время канон изображения еврея в русской литературе, проникнутый демократизмом, но слегка снисходительный или ориентированный на «веселые еврейские анекдоты» <…>. Нравственные ситуации, в которых обнаруживается моральное превосходство еврея, еще служат основой для сюжетного парадокса (рассказ А. Гольдебаева «Жидова морда» — «Ежемесячный журнал», 1903, № 2). Отчасти подключаясь к этой традиции, но отчасти и преодолевая ее, А. Куприн обращается сначала к попыткам анализа психологии местечкового еврейства «Трус», 1902; «Жидовка», 1904), а затем и к образу еврея-художника («Гамбринус», 1907). <…> Психологическое разнообразие евреев-революционеров пытался художественно классифицировать Б. Савинков (Ропшин) в романе «То, чего не было» (1912) — нервно-экзальтированный, возбужденный библейскими цитатами товарищ Давид из еврейской самообороны, расстрелянный жандармами; экстремист и ницшеанец Рувим Эпштейн, скатывающийся к провокаторству; упорный и сильный партиец Аркадий Розенштерн, любовно обрисованный бескомпромиссный мститель кожевник Абрам и другие. <…>

Образ еврея Соловейчика, разъеденного рефлексией и логически пришедшего к самоубийству, предстал перед русским читателем в исключительно популярном в ту пору романе «Санин» (1907) М. Арцыбашева. Не менее значительным для широкого читателя был условный и символизированный образ еврейской жизни в пьесе Л. Андреева «Анатэма» (1909). Проблеме моральной цены отступничества от еврейства посвящена пьеса М. Криницкого (Самыгина) «Герц Шмуйлович» (1909). Некоторые сочинения русских писателей на еврейские темы комплектовались в специализированных сборниках: «Помощь евреям, пострадавшим от неурожая» (СПб., 1901, 1903) — рассказ В. Барятинского «Горе» о мальчике, защищавшем свое национальное достоинство и исключенном из школы, стихотворение Татьяны Щепкиной-Куперник памяти И. Левитана («… он вдохновения ей посвящал святые… И пасынка за то оплакала Россия, как сына своего оплакивает мать…»), стихотворение П. Якубовича «Именем любви» — о сожжении марранов; «Литературнохудожественный сборник» (Одесса, 1906), изданный в пользу еврейских детей, осиротевших во время одесского погрома 1905 г.: очерки В. Татаринова и П. Герцо-Виноградского, стихотворение А. Федорова «Евреям» («Загадочен, как мир, твой сумрачный удел. Восстанешь ли ты вновь, непобедим и смел?»). <…> Погромы стали темой прозы и драматургии <…> А. Серафимовича («В семье», 1906), И. Шмелева, Н. Крашенинникова, П. Невежина и многих других. К 1907 г. можно говорить о становлении особого жанрового подвида — «отчасти ставшего уже шаблонным погромного эскиза» («Еврейская жизнь», 1907, № 1). <…> В период Первой мировой войны трагизм существования местечковой и непривилегированной еврейской массы, усугубленный антисемитской шпиономанией в прифронтовой полосе (стихотворение Саши Чёрного «Легенда», 1915) и потоком из нее евреев-беженцев, нашел отражение не только в прозе (Г. Чулков, Л. Добронравов), но и в поэзии — сонеты «Евреи» Н. Бруни («На тощих шеях хомуты торчат», «Голос жизни», 1915, № 19) и В. Пруссака («Скитается рассеянное племя…», в книге «Деревянный крест», 1917). <…>

Тема «евреев на войне» в 1914–16 гг. весьма популярна у многих русских беллетристов: рассказ С. Глаголя (Голоушева) «Мойше Йохилес» («День печати. Клич», М., 1915) о портном из Шклова, заколовшем в бою германского единоверца и сошедшем с ума; рассказ А. Ершова «Западня» («Свободный журнал», 1914, № 11) о набожном еврее, самоотверженно спасающем пленного русского солдата (из-за очевидной ходульности изложения, отмеченной и в русско-еврейской печати, рассказ не был включен в сборник «Щит»), рассказ Ф. Крюкова «Четверо» («Русские записки», 1915, № 3), где образ Арона Переса вызвал упреки в трафаретности (Л. Лазарев, «Еврейская неделя», 1915, № 13), пять очерков в книге В. Белова «Евреи и поляки на войне. Впечатления офицера-участника» (П., 1915) и многие другие («Русская литература» в [ЭЕЭ/article/13623#05]).