Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

В связи с «большевизмом» Горького представляется необходимым определить позицию вождей этой партии, прежде всего Ленина, по отношению к евреям и «еврейскому вопросу». Ленин — как верный ученик Маркса, считал, что еврейский народ это по сути своей историческое недоразумение, сохраняющееся с эпохи феодализма дворянством и буржуазией для обслуживания власти капитала. В статье «Критические заметки по национальному вопросу» (1913 г.) он писал:

Еврейская национальная культура — лозунг раввинов и буржуа, лозунг наших врагов <…>. Кто прямо или косвенно ставит лозунг еврейской «национальной культуры», тот (каковы бы ни были его благие намерения) — враг пролетариата, сторонник старого и кастового в еврействе, пособник раввинов и буржуа. Наоборот, те евреи-марксисты, которые сливаются в интернациональные марксистские организации с русскими, литовскими, украинскими и пр. рабочими, внося свою лепту (и по-русски и по-еврейски) в создание интернациональной культуры рабочего движения, те евреи <…> продолжают лучшие традиции еврейства, борясь против лозунга «национальной культуры».

Карл Маркс предрекал — см. «К еврейскому вопросу» (1843 г.), что:

Как только обществу удастся упразднить эмпирическую сущность еврейства, торгашество и его предпосылки, еврей станет невозможным, ибо его сознание не будет иметь больше объекта, <…> ибо конфликт между индивидуально-чувственным бытием человека и его родовым бытием будет упразднён.

Поэтому Ленин и ведомые им большевики считали, что в «не торгашеском» социалистическом государстве, где никакая религия не играет определяющей роли в жизни общества, в условиях полного равноправия всех народов, евреи должны будут постепенно слиться с титульной массой населения.

На этом основании сионистские идеи были категорически отвергнуты всеми русскими большевиками. Не менее яростное неприятие встречали они со стороны других российских социал-демокра-тических фракций, особенно еврейских, группировавшихся вокруг БУНДа. Впрочем, в отличие от большевиков, бундовцы выступали с лозунгом «национальной идишевской культуры», который они сохранили и после Октября 1917 года, когда в массе своей присоединились к большевикам и те, остудив на время свой ассимиляторский пыл, позволили культуре на идиш какое-то «расцветать» среди культур других советских народов. Стремясь перетянуть на свою сторону трудящихся евреев, большевики уже в 1918 г. создают Центральное бюро (ЦБ) Еврейской секции ВКП(б) (Евсекция)[229]

, в подчинении которой по всей вертикали власти в советских органах находились местные евсекции, образовывая т. о. своего рода пирамиду власти. Руководящие кадры Евсекций комплектовались в основном из перешедших на сторону новой власти бывших бундовцев. Помимо повсеместной борьбы с антисемитизмом, который большевики де-юре объявили вне закона:

Евсекции видели свою задачу в установлении «диктатуры пролетариата на еврейской улице». Еще летом 1918 года появилась в Петрограде брошюра З. Гринберга «Сионисты на еврейской улице», где сионизм был заклеймен как «цитадель реакции» [ИВАНОВ. С. 43],

— т. к. все сионисты России резко осудили Октябрьский переворот и остались верными демократическому Временному правительству.