Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Горький, неоднократно в дореволюционную эпоху порицавший поляков за антисемитизм и разжигание антиеврейских настроений в России[282]

, в своем ответном письме полностью солидаризовался с мнением Жаботинского. При этом он однозначно поддержал его точку зрения об использовании русской оппозицией евреев в качестве действенного «боевого материала» в борьбе с царским правительством — см. об этом в Гл. 3. При этом, явно идеализируя евреев, как незаслуженно угнетаемый в истории «народ Божий», Горький очень болезненно воспринимал любые проявления негативных общечеловеческих качеств со стороны отдельных представителей еврейской общественности — главным образом евреев-журналистов, способствующих, по его мнению, своими бестактными провокативными заявлениями разжиганию антисемитизма в обществе. Жаботинский же, напротив, считал, что к евреям негоже относится как к «особенной категории людей»

[283]

, а самим евреям нечего стыдиться самих себя и перед кем-то оправдываться в своих человеческих недостатках и пороках, коими они наделены в равной степени со всеми остальными представителями рода людского. Он справедливо полагал и всячески декларировал, что евреям — в равной степени, как и всем другим народам присущи свои национальные особенности: культурно-религиозные, ментальные, психологические… Поэтому и относится к ним со стороны той или иной национальности надо также, как и к другим инородцам, исходя из основного принципа межнациональной толерантности: «Люби свой народ, но уважай и другие».