Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников

Их первая встреча произошла на улице. Она сопровождала свою сестру, которая должна была выполнить ряд поручений. Сестра вошла в магазин, а Маня осталась ждать ее на улице. Стояла и разглядывала прохожих. Вдруг она услышала крик и увидела, как городовой пытается задержать старика-еврея. В тот же самый момент откуда-то появившийся молодой священник схватил городового за руку и попытался воспрепятствовать этому. Когда городовой гневно заявил, что это еврей, а евреи не имеют права свободно разгуливать по столице, священник пришел в ярость и назвал стража порядка антихристом, поскольку Господь создал мир для всех людей. Предъявив городовому паспорт, священник сказал, что берет старика под свою персональную ответственность. Растерявшийся полицейский отпустил еврея, а освободитель, взяв того под руку, пошел вместе с ним своей дорогой.

Маня почтительно и с изумлением глядела священнику вслед и сожалела только о том, что не спросила его имя. Совершенно случайно, однако, она встретила его вновь несколько дней спустя на небольшой студенческой вечеринке. Когда Гапона ей представили, она напомнила ему о произошедшем на улице инциденте, и между ними завязалась беседа. Во всем облике Гапона было нечто необычайное, что в особенности произвело впечатление на Маню: он воплощал само благородство, чистоту и честность.

<…>

Гапон был одним из самых интересных и замечательных людей, которых я встречала в жизни. Красивый внешне. Аскет и эстет. В чертах благородство и аристократизм. Сильный, как кремень, характер. Одухотворенный мечтатель и поразительно одаренный организатор. Глубоко верующий и веротерпимый, он был полон жалости и любви к ближнему своему. Имел колоссальное влияние на народные массы.

Они шли за ним со слепой верой. И были готовы идти за ним в огонь и в воду. <…> Я убеждена, <…> что то, что с ним произошло, основано на недоразумении или на провокации кого-то другого. Не думаю, чтобы это мое мнение было бы принято, ведь мы привыкли на протяжении многих лет видеть в нем провокатора [ХАЗАН (II). Т. 1. С. 40].

Перейдя на нелегальное положение после убийства Гапона, П. Рутенберг покинул Россию и с 1907 по 1915 год жил в Италии. Пребывая в тяжёлом душевном состоянии, он решил для себя за лучшее отправиться к Горькому на Капри.

На Капри Горький приехал 20 октября (2 ноября) 1906 года, а в конце января 1907 года у него в доме появился Петр Рутенберг. В целях конспирации, дабы избежать преследования зарубежной агентуры российского охранного отделения, его выдавали за Василия Федорова, брата гражданской жены Горького М. Ф. Андреевой.

4 февраля 1907 г. Андреева писала И. П. Ладыжникову: